Боярыня Морозова. Житие и исторические факты из первоисточников

Боярыня Морозова Феодосия Прокопьевна (рожд. 21 (31) мая 1632 г. — смерть 2 (12) ноября 1675 г.) — верховная дворцовая боярыня. Была арестована за приверженность к «старой вере», сослана в Пафнутьево-Боровский монастырь и посажена в монастырскую тюрьму, где и умерла от голода.

Что известно о Феодосии Прокопьевне

Облик боярыни Морозовой в национальной памяти соединен с любимой народом картиной В.Сурикова. Еще писатель В.Гаршин, увидав 100 лет назад на выставке полотно художника, предсказывал, что потомки будут не в состоянии «представить себе Феодосию Прокопьевну иначе, как она изображена на картине». Современнику трудно быть беспристрастным, но мы понимаем - Гаршин как оказалось был хорошим пророком. Многие люди представляют себе боярыню Морозову суровой, пожилой женщиной, как на картине, которая фанатично взметнула руку в двоеперстии. Что ж, Суриков хорошо знал историю и в главном не пошел против правды, ну а детали вымысла были необходимы ему ради символических обобщений.

Боярыня Морозова не была старой - посмотрите на даты ее жизни. Арестовывали боярыню за 4 года до смерти, тогда ей не было и сорока, но мученицу за идею народная память могла запечатлеть только пожившей, мудрой и чуждой всякого легкомыслия.

Почему же слава боярыни Морозовой перешагнула столетия? Почему среди тысяч страдальцев за веру именно этой женщине суждено было стать символом борьбы раскольников против «никонианцев»?

На полотне художника Феодосия Прокопьевна обращается к московской толпе, к простолюдинам - к страннику с посохом, к старухе-нищенке, к юродивому, ко всем тем, кто на самом деле представлял социальный слой борцов против новых обрядов. Однако Морозова была не рядовая ослушница. Чудов монастырь, куда ее везли, находился в Кремле. Неизвестно, смотрел ли царь с дворцовых переходов, как провожал народ свою любимицу, как возглашала она анафему «нечестивцам», но в том, что мысль о Морозовой преследовала его, не давала ему покоя, сомневаться не приходится.

Картина В. Сурикова «Боярыня Морозова»

Род Морозовых

Боярыня слишком близко стояла к престолу, слишком хорошо знала царя, а кроме этого, род Морозовых был одним из самых знатных. Такого рода высокопоставленных семей в России было меньше десяти, по крайней мере, Романовы, к которым относился Алексей Михайлович, имели не больше прав на престол, чем любой из Морозовых. Можно догадаться, до какой степени неуютно чувствовал себя царь, отдавая приказ об аресте боярыни. Однако были еще и другие обстоятельства для беспокойства.

Братья Морозовы, Борис и Глеб, приходились родственниками отцу царя Михаилу и в юные годы служили у старшего Романова спальниками, это было исключительное положение при дворе. Когда в 1645 г. 17-ти летний Алексей венчался на престол, Борис Морозов стал его ближайшим советником. Именно боярин выбрал для государя жену Марию Ильиничну Милославскую и на свадьбе играл первую роль - был у государя «на отцово место». Через 10 дней Борис Морозов, вдовец и человек уже пожилой, женился вторым браком на царицыной сестре Анне и стал царским свояком.

Из своего исключительного положения он смог извлечь все, что можно. И если хорошим состоянием для барина той эпохи считалось владение 300 крестьянскими дворами, то у Морозова их было больше 7000. Неслыханное богатство!

Карьера Глеба Ивановича, человека весьма заурядного, полностью зависела от успехов его брата. Младший Морозов женился на неродовитой 17-ти летней красавице Феодосии Соковниной, которая очень дружна была с царицей. Борис Иванович умер не оставив наследников, и все его огромное состояние отошло к младшему брату, который также в скором времени скончался, сделав свою вдову и отрока Ивана Глебовича самыми богатыми людьми государства Российского.

1) Царь Алексей Михайлович Романов
2) Боярыня Морозова навещает протопопа Аввакума

Жизнь боярыни Морозовой

Боярыню Морозову окружало не просто богатство, но роскошь. Современники вспоминали, что она выезжала в карете позолоченной, которую везли 6-12 лучших лошадей, а позади бежали человек 300 слуг. В морозовском имении Зюзино был разбит огромный сад, где гуляли павлины. Учитывая все это - удачное замужество Морозовой, роскошную жизнь, личную дружбу с царской семьей, - можно понять протопопа Аввакума, который видел нечто абсолютно исключительное в том, что Феодосия Прокопьевна отреклась от «земной славы». Боярыня в действительности стала ярой противницей церковных реформ. В ней бушевал темперамент общественного деятеля, и она сполна смогла себя реализовать, защищая старую веру.

Дом богатой и влиятельной боярыни превратился в штаб противников нововведений, критиков внесения исправлений в церковные книги, сюда приезжал, подолгу жил, получая приют и защиту, вождь раскольников - . Целыми днями Морозова принимала странников, юродивых, священников, изгнанных из монастырей, создавая своеобразную оппозиционную партию царскому двору. Сама боярыня и ее родная сестра княгиня Евдокия Урусова были слепо преданы Аввакуму и во всем слушали пламенного проповедника.

Но было бы неправильно считать, что боярыня Морозова была фанатичкой и «синим чулком». Даже Аввакум замечал, что она отличалась веселым и приветливым характером. Когда скончался старый муж, ей было всего 30 лет. Вдова «томила» тело власяницей, но и власяница не всегда помогала усмирить плоть. Аввакум в письмах советовал своей воспитаннице выколоть глаза, чтобы избавиться от любовного соблазна.

Уличал протопоп боярыню и в скупости по отношению к их общему делу, но, скорей всего, это была не просто скупость, а рачительность хозяйки. Морозова беззаветно любила своего единственного сына Ивана и хотела передать ему все морозовские богатства в целости и сохранности. Письма боярыни опальному протопопу, помимо рассуждений о вере, наполнены чисто женскими жалобами на своих людей, рассуждениями о подходящей невесте для сына. Словом, Феодосия Прокопьевна, обладая завидной силой характера, имела вполне человеческие слабости, что, конечно, делает ее подвижничество еще более значительным.

Боярыня, будучи близкой подругой супруги государя, имела сильное на нее влияние. Мария Ильинична, конечно, не противилась мужниным реформам церкви, но душой все-же сочувствовала обрядам своих родителей и прислушивалась к нашептываниям Феодосии Прокопьевны. Алексею Михайловичу навряд ли это нравилось, но царь, любивший жену, не допускал выпадов против боярыни, хотя последняя становилась все более нетерпимой по отношению к нововведениям и открыто поддерживала царских врагов.

1669 год — царица скончалась. Еще на протяжении двух лет Алексей Михайлович опасался трогать непокорную боярыню. Как видно, сказывалась печаль по безвременно ушедшей супруге, но больше всего остерегался государь возмущений старинных боярских родов, которые могли бы усмотреть в посягательстве на Феодосию Прокопьевну прецедент расправы с высокопоставленными семьями. Тем временем Морозоав приняла постриг и стала именоваться инокиней Феодорой, что, конечно, усилило ее фанатизм и «стояние за веру». И когда в 1671 г. утешившийся, в конце концов, царь играл свадьбу с Натальей Кирилловной Нарышкиной, боярыня Морозова во дворец явиться не пожелала, сославшись на болезнь, что Алексей Михайлович счел за оскорбление и пренебрежение.

Пытка боярыни Морозовой — рисунок В. Перова

Арест

Вот тут-то государь и припомнил боярыне Морозовой все былые обиды; сказалось, как видно, и то, что царь, как простой смертный, недолюбливал подругу любимой супруги и, как всякий мужчина, ревновал к ней. Самодержец обрушил на непокорную боярыню всю свою деспотическую силу.

Ночью 14 ноября 1671 г. Морозову в цепях препроводили в Чудов монастырь, где ее стали уговаривать причаститься по новому обряду, но старица Феодора отвечала твердо: «Не причащуся!» После пыток они вдвоем с сестрой были отправлены подальше от Москвы в Печерский монастырь. Там содержание узниц было относительно сносным. По крайней мере боярыня могла поддерживать общение со своими друзьями. Ее могли навещать слуги, приносить еду и одежду.

Протопоп Аввакум по-прежнему передавал наставления своей духовной дочери. А ей как раз была необходима теплая, сострадательная поддержка - у боярыни умер ее единственный, горячо любимый сын. Горе увеличивалось еще и тем, что она не могла с ним проститься, да и каково ей, монахине Феодоре, было узнать, что сына причащали и похоронили по новым «нечестивым» обрядам.

Новый патриарх Питирим Новгородский, сочувствовавший сторонникам Аввакума, обратился к самодержцу с просьбой отпустить Морозову и ее сестру. Кроме соображений гуманности, в этом предложении была и доля политического умысла: заключение твердой в своей вере боярыни, ее сестры и их подруги Марии Даниловой производило сильное впечатление на русский люд, и их освобождение скорей привлекало бы к новому обряду, чем устрашение. Но государь, не жестокий по своей природе, в этот раз оказался непреклонен. Вновь напрашивается версия, что его жгла какая-то личная обида на Морозову, а возможно, он чувствовал себя неловко перед Феодосией Прокопьевной из-за женитьбы на молодой красавице Нарышкиной и хотел позабыть о прошлом. Впрочем, чего гадать?..

Смерть боярыни

Обдумав обстоятельства казни ненавистной боярыни, Алексей Михайлович решил, что не следует предавать узниц сожжению на костре, потому как «на миру и смерть красна», а велел заморить староверок голодом, бросив их в холодную яму Боровского монастыря. Все имущество боярыни Морозовой конфисковали, братьев ее поначалу сослали, а потом тоже казнили.

Драматизм последних дней Морозовой не поддается описанию. Бедные женщины, доведенные голодом до отчаяния, просили у тюремщиков хотя бы кусочек хлеба, но получали отказ. Первой 11 сентября умерла княгиня Урусова, за ней 1 ноября скончалась от истощения Феодосия Прокопьевна. Перед смертью она нашла в себе силы попросить тюремщика вымыть в реке ее рубаху, чтобы по русскому обычаю умереть в чистой сорочке. Дольше всех, еще целый месяц, мучилась Мария Данилова.

Великий некогда род Морозовых перестал существовать.

Верховная дворцовая боярыня, приближенная царя Алексея Михайловича. Активная сторонница старообрядчества. За свои убеждения была заточена в тюрьму, где и умерла от голода. Изображена на известной картине В.Сурикова «Боярыня Морозова».

21 (31) мая 1632 года в семье видного государственного деятеля, родственника царицы царского окольничего Прокопия Федоровича Соковнина родилась дочь, названная Феодосией (данная Богом). Спустя несколько лет после ее рождения на престол взошел «Тишайший», второй царь из династии Романовых. Годы его правления ознаменовались многими событиями. Один из самых впечатляющих моментов - противостояние царя и боярыни Морозовой.

Но это случилось много позднее. А пока девочка росла, родители мечтали о выгодной партии для нее. В 17 лет ей улыбнулось счастье - к ней посватался Глеб Иванович Морозов, младший брат одного из богатейших и влиятельнейших людей того времени Бориса Ивановича Морозова - родственника царя, царского спальника и дядьки царевича, владельца огромнейшего состояния и крупнейшего землевладельца своего времени.

Родители Феодосии хоть и знатного московского происхождения, но породниться с Морозовыми посчитали великой честью. Ведь род Морозовых помимо богатства был очень знатен, а таких фамилий в те времена было чуть меньше десятка. И каждая из них имела равные права на престол. Глеб Иванович после смерти бездетного старшего брата в 1662 году стал наследником всего его состояния - земель, крестьян, производств железа, кирпича и соляных промыслов.

Счастливый брак Феодосии с Глебом подарил им сына Ивана. Но семейная жизнь оборвалась, когда вскоре после смерти Бориса умер и Глеб Иванович Морозов. И молодая тридцатилетняя боярыня стала вдовствующей распорядительницей общего состояния братьев при малолетнем сыне Иване Глебовиче. При дворе Феодосия Прокопьевна была верховной боярыней, приближенной царя и подругой царицы Марии Ильиничны. Подмосковная усадьба Зюзино (ныне в черте Москвы), в которой жила вдова с сыном, была обустроена по западному образцу, красиво и с удобствами, в огромном саду гуляли павлины - неслыханная роскошь по тем временам.

Молодой женщине, несмотря на все привилегии роскошной жизни, хватало забот. Ведь управлять огромным наследством приходилось самой, не полагаясь на помощь многочисленных родственников. Не чая души в сыне, она заботилась о том, чтобы сохранить и приумножить богатства, оставленные ему отцом и дядей. Как любая мать, мечтала найти ему хорошую партию и советовалась по этому вопросу со своим духовником. Ей прочили счастливую богатую жизнь, но деятельная и активная боярыня решила посвятить себя борьбе за веру.

В середине XVII века произошел раскол церкви на два непримиримых лагеря - протопоп Аввакум стоял за интерпретацию исконно русских церковных книг и двуперстие, а патриарх - за их греческое изложение и троеперстие. Многие видные деятели из верхов, не говоря уже о простом люде, не приняли новую церковную концепцию. Они стояли за старую веру отцов и дедов-прадедов. К старообрядцам примкнула и боярыня Морозова, которая с детства отличалась глубокой набожностью, религиозностью и соблюдала все посты. А после смерти мужа постоянно носила грубую рубаху из козьей шерсти (власяницу), что служило постоянным напоминанием о смирении и терпении. Протопоп Аввакум увидел в этом «перст судьбы» - его вера истинная, если даже подруга царицы и самая богатая женщина Московии решила отречься от царских привилегий, земных благ и посвятить себя святому делу - отстаиванию старообрядческих канонов.

В 60-х годах XVII века дом боярыни Морозовой стал центром собраний раскольников. Гонимые ревнители старой веры нескончаемым потоком устремлялись под его крышу. Своеобразный оппозиционный центр широко раскрыл двери странникам, изгнанным из монастырей священникам, юродивым. Сердобольная женщина стала на защиту слабых и гонимых. Целыми днями боярыня беседовала с ними, кормила, оставляла на ночлег. У нее останавливался и подолгу жил сам протопоп Аввакум с женой. Пламенные речи священника не давали остыть ее уму и сердцу, постоянно поддерживая огонь фанатизма. Но это был не угрюмый фанатизм. По наблюдениям современников и протопопа Аввакума, боярыня была доброжелательна, весела, приветлива. После пожизненного заточения лидера старообрядцев в далеком монастыре Феодосия Прокопьевна организовала с ним активную переписку. Ее письма полны тревогой о судьбе сына, хозяйскими хлопотами, в них нет ни слова упоминания о вопросах веры.

Пример самоотверженной борьбы со светской и церковной властью создал боярыне ореол благочестия и вдохновил немало последовательниц. Княгиня Евдокия Урусова, ее родная сестра, дворянка Марья Данилова и некоторые другие женщины «высшего света» стали ярыми приверженицами старообрядчества. Боярыня Морозова настолько демонстративно выступала против церковных реформ, что забеспокоились не только придворные и церковные чины, но и сам Тишайший. От гнева царя ее спасало только доброе отношение царицы Марии и опасение Романова идти против такого влиятельного рода, как Морозовы. Хотя один раз в 1666 году у нее отобрали все имущество и передали его в царскую казну. Тогда благодаря заступничеству царицы часть вотчин даже вернули.

Бесконечно игнорировать царские нововведения, и открыто идти против воли царя не удавалось никому. Не стала исключением и боярыня Морозова. В 1699 году Мария Ильинична умерла, но еще два года царь опасался трогать влиятельную боярыню, не желая портить отношения со старинными боярскими родами. В это время Морозова стала инокиней Феодорой, принявши постриг, и полностью отошла от светской и придворной жизни, прекратила посещать реформаторскую церковь и еще активнее занялась проповедованием старообрядчества. Последней каплей долготерпения государя стал отказ Морозовой присутствовать на царской свадьбе с Наталией Нарышкиной, и на Феодосию Прокопьевну обрушился столь долго сдерживаемый гнев самодержца. Все же перед применением жестких мер, попытался еще раз уговорить Морозову отречься от раскольничьих убеждений силами боярина Бориса Троекурова, зятя - князя Петра Урусова, родственников - бояр Ртищевых. Но все было напрасно.

Поздней осенью 1671 года в дом боярыни с царским указом о ее заточении в Чудов монастырь пришли архимандрит и думный дьяк Илларион Иванов. Обе сестры (они находились в доме) выказали презрение пришедшим, а Морозова даже не встала с кресла, на котором сидела. Так с креслом и пришлось нести ее в людское помещение из боярских хором. Пытались уговорить причаститься к новому обряду ее и в монастыре, но ревностная сторонница раскольников не вняла уговорам. После пыток и бесполезных уговоров Феодосию (инокиню Феодору) отправили в Псково-Печерский монастырь, а Евдокию Урусову - в Алексеевский.

Именно это событие запечатлел на картине . Боярыня Морозова в санях осеняет двуперстным крестным знамением пришедших проводить ее людей. Этот образ знаком с детства - дух несломленной русской женщины, готовой отдать все земные блага за истинную веру. Художник слегка отошел от истины, изобразив боярыню намного старше своих лет, но эта деталь еще больше подчеркивает непокорность и решимость сильной духом инокини. Картина полна экспрессии. сыграл на контрастах - богато одетая, закованная в кандалы боярыня и разношерстная серая людская масса, в большинстве своем сочувствующая ей, вызывают бурю эмоций и наталкивают на размышления о природе и качествах до конца непознанной человеческой души.

В Печерском монастыре боярыню Морозову настигла страшная весть - единственный сын Иван умер, а все имущество отписано в царскую казну. За опальных сестер хлопотал даже патриарх Питирим, просивший отпустить неразумных женщин, по глупости увязших в раскольничьих заблуждениях. Однако царь был тверд - слишком много неприятностей вынес он от «неразумных женщин» и проводить следствие назначил самого Питирима. После бесполезных увещеваний патриарха сестер пытали на дыбе, но физические страдания не смогли сломить их дух. Их ожидала публичная казнь на костре, но этому воспротивилась сестра царя Ирина Михайловна и бояре, справедливо полагая, что позорной казнью представительниц аристократии нельзя подрывать престиж вельмож. Казнь сменили на ссылку и в конце 1674 года сестер отправили в земляную тюрьму . Самая изощренная месть мятежным сестрам - мирское забвение и мучительная смерть от голода. Мятежные аристократки, медленно угасая, провели в земляной тюрьме почти целый год. Мольбы хотя бы о крохотном кусочке хлеба обезумевших от голода женщин не трогали тюремщиков.

Первой не выдержала княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова. В сентябре 1675 года она тихо ушла, не отрекшись от своих убеждений. Феодосия Морозова (инокиня Феодора) пережила сестру почти на два месяца, и в первых числах ноября того же года, попросив у тюремщика выстирать в реке свою истлевшую рубаху, чтобы по православной традиции умереть в чистом белье, тоже скончалась. Их так и похоронили, без гробов, без отпевания, завернутых в рогожи в боровском заточении. Сейчас на месте предполагаемого захоронения мучениц старой веры выстроена часовня.

Беспримерен подвиг удивительной женщины - боярыни Феодосии Морозовой, отрекшейся от мирских благ и принявшей мученическую смерть во имя своих убеждений и веры.

Имеет отношение к населенным пунктам:

Родилась в Москве 21 (31) мая 1632 года. В ночь с 15 на 16 ноября 1671 года Феодосия Морозова с сестрой Евдокией Урусовой были взяты под стражу и заключены в Чудов монастырь. После допросов архимандритом Иоакимом и митрополитом Павлом Крутицким 19 ноября 1671 года перевезены на подворье Псково-Печерского монастыря.

Картина Боярыня Морозова Суриков В. И. Данное произведение художника навеяно чисто русским течением не легкой жизни того времени, жесткого и не доброго времени церковного раскола.

Суриков изобразил печальный но непобедимый образ главной героини полотна Боярыни Морозовой в 1887 году, в самом композиционном центре картины она богато одета в шубе из бархата, ее везут на санях по улицам Москвы на верную погибель закованную в кандалы, ее руки повязаны цепью, с поднятой рукой вверх.

Боярыня выкрикивает толпе народа прощальные слова, она фанатично предана своей старой вере и не за какие коврижки она ее не продаст и народ в большинстве своем безропотно сочувствует ей и переживает ее трагедию также как свою.

В образе Боярыни Морозовой Суриков был настроен показать великий дух не сломленной веры русской женщины, которая была близка к царю и имела значительный авторитет при дворе и всю роскошь боярской жизни, но ради веры готовая на погибель.

Картина Боярыня Морозова исполнена в привычно для Сурикова в колоритных тонах, играя на контрасте человеческих судеб отразив среди одетых и обутых горожан, босого одетого в грязное и убогое одеяние юродивого, типичный персонаж средневековой Руси который тоже с сочувствием провожает боярыню в последний путь. Справа от Боярыни Морозовой ее провожает ее сестра Княгиня Урусова покрытая в белый платок с вышивкой, провожая ее она одухотворена повторить подобный поступок.

На картине изображено много русского народа, среди сочувствующих есть и недовольные ее поступком, злорадно посмеивающиеся ей в след, приговаривая меж себе подобными о ее сумасбродстве. Среди многих персонажей картины Суриков изобразил и себя в роли странника, который скитается по по городам и селам. Имя Боярыни Морозовой было у всех на устах и каждый ее понимал по своему.

Эта глубоко историческая русская картина Сурикова, где униженную раскольницу Боярыню Морозову художник представляет в победоносном образе не сломленной женщины. Художник Суриков Боярыня Морозова дает возможность зрителю картины прочувствовать весь трагизм данного действия, ощутить ту прошлую и нелегкую жизнь глубоко верующего русского народа.

Сегодня картина находится в Третьяковской галерее в Москве, размер 304 на 587,5 см

Биография Боярыни Морозовой

Боярыня Морозова родилась в Москве 21 мая 1632 года она дочь окольничего Соковнина Прокопия Фёдоровича, являвшийся родственником Марии Ильиничны 1-й жены царя Алексея Михайловича. Фамилия Морозова унаследованная от замужества с Морозовым Глебом Ивановичем, происходившим из знатного по тем временам рода Морозовых, которые являлись ближайшими родственниками царской семьи Романовых.

После смерти брата Бориса Ивановича Морозова а в последствии и Глеба Ивановича все наследство переходит малолетнему сыну Ивану. За малолетством сына всем этим состоянием управляла сама Феодосия Морозова, в ее власти было 8 тысяч крестьян, только домашних слуг в доме было триста человек.

По тем временам у нее имелось имение усадьба отличавшаяся великим роскошеством по образцу богатых заграничных усадеб. Она разъезжала на красивой дорогой карете с эскортом до ста человек. Богатое наследие, жизнь со вкусом, казалось бы ничего плохого не должно было происходить в ее биографии боярской жизни.

Боярыня Морозова Феодосия Прокопьевна была яркой сторонницей русского старообрядчества. В ее доме часто собирались различные староверы, гонимые царской властью царя Алексея Михайловича, чтобы помолиться у старых старообрядческих икон по древнерусским обрядам.

Боярыня Морозова очень тесно контактировала с протопопом Аввакумом одним из идеологов старообрядчества, благосклонно относилась к юродивым и нищим, которые часто находили в ее доме тепло и приют.

Не смотря на то, что Боярыня Морозова придерживалась старообрядчества она также посещала церковь нового обряда, что соответственно не красило ее в лице сторонников старой веры. В последствии всего этого она тайно приняла постриг у старообрядцев, где ее нарекли именем Феодора, тем самым удалилась от посещения светских и церковных мероприятий. Отказалась от приглашения на свадьбу царя Алексея Михайловича по предлогом болезни, несмотря на то что она при дворе Феодосия Прокопьевна всегда была приближена к царю и имела статус верховной боярыни.

Такое поведение Феодоры соответственно не нравилось царю. Царь много раз пытался подействовать на нее с помощью родственников, посылал боярина Троекурова уговорить ее принять новую веру, но все было тщетно.

Чтобы наказать боярыню за подобные грехи, царю мешало высокое боярское положение Морозовой, да и царица Мария Ильинична также сдерживала царя от наказания строптивой боярыни. Тем не менее царь Алексей Михайлович исчерпав все свое царское терпение, послал к Морозовой архимандрита Чудового монастыря Иакима на пару с думным дьячком Иларионом Ивановым.

От ненависти к этим гостям и новой вере сестры Феодосия княгиня Урусова в знак несогласия легли в постель и лежа отвечали на их допросы. После всего этого позорного действия по мнению архимандрита их заковали в кандалы, правда пока оставили сестер под домашним арестом.

Даже после, когда ее увезли для допросов в Чудов монастырь а потом в Псково-печерский монастырь она так и не сдалась, все ее боярское имение, собственность боярыни перешло в царскую казну, все время заточения она поддерживала отношения со старообрядческими сподвижниками, которые ей помогали и сочувствовали, приносили ей пищу и вещи и даже один старообрядческий священник тайно причастил ее.

По ее душу просил и умолял царя смилостивится сам Патриарх Питирим, на что царь посоветовал главному священнику самому удостоверится в ее сумасбродности. На допросе у Питирима Боярыня Морозова также не захотела стоять на своих ногах перед патриархом провисев на руках у стрельцов.

В 1674 году на Ямском дворе пытками на дыбе истязали двух сестер Морозовых и старо-обрядчицу Марию Данилову надеясь переубедить их. Никакие убеждения не помогли и их уже собирались сжечь на костре, но этому помешало сбыться сестра царя Ирина Михайловна и возмущенное боярство.

Решение царя было такое: 14 человек слуг, которые остались также со старой верой заживо сожгли в срубе, Морозовых Феодосию с сестрой княгиней Урусовой сослать в Боровск Пафнутьево-Боровской монастырь, где их посадили в земляную тюрьму. От полного истощения и тюремных мук сестры Морозовы скончались с разницей в несколько месяцев в 1675 году

Боярыня Феодосия Прокопиевна Морозова родилась 21 мая 1632 в Москве, в семье окольничего П.В. Соковнина, родственника первой жены царя Алексея Михайловича. В 1649 г. выдана замуж за боярина Глеба Ивановича Морозова, брата царского воспитателя Бориса Ивановича Морозова.

Морозовы в XV-XVI веках имели исключительно высокое положение при русском царском дворе. В полуторастолетний промежуток от Ивана III до Смуты из этой фамилии вышло до тридцати думцев, бояр и окольничих. Опалы и казни Ивана IV (Грозного) не обошли и Морозовых. К моменту воцарения Романовых остались считанные представители этого рода, но именно время правления двух первых Романовых было для Морозовых временем наибольших успехов.

Двое из них, братья Борис и Глеб Ивановичи, в юности были спальниками своего сверстника Михаила Федоровича – первого царя из династии Романовых, т. е. самыми приближенными людьми. Это назначение, по-видимому, они получили по родству и свойству с Романовыми. Один из их родичей был прадедом матери царя Михаила, а два других родича, Салтыковы, его двоюродными братьями.

Быт женской половины боярского терема.

Борис Романов был одним из самых богатых бояр своего времени. К 1653 году он владел 7254 дворами. Это – неслыханное по тем временам богатство. Столько же дворов было лишь у дяди царя Никиты Ивановича Романова, да у одного из князей Черкасских. Да и Глеб Морозов владел к 1653 году немалым состоянием – 2110 дворами. После почти одновременной смерти бездетного Бориса Морозова и мужа в 1662 г., Ивану - малолетнему сыну Феодосии Морозовой, а фактически ей осталось одно из самых крупных состояний того времени. Сама Феодосия Морозова занимала высокое положение при дворе – по замужеству она стала "приезжей боярыней" царицы – первой жены царя Алексея Михайловича.

Царица Мария Ильинична- первая жена Алексея Михайловича.

Это была большая честь. Царица всегда обходилась с ней по-родственному и, пока была жива, всегда заступалась за нее перед царем.

Аввакум. Худ. Александр Ковалёв серия "Житие протопопа Аввакума" Никон. Худ. Александр Ковалёв серия "Житие протопопа Аввакума"

Духовная дочь знаменитого протопопа Аввакума, она предоставила ему кров, когда он вернулся из ссылки, после переписывалась с ним. Не приняла Никоновских нововведений и тайно молилась по-старому. После ссылки протопопа Аввакума открыто выступила на защиту старой веры против царя и Патриарха Никона. По поручению царя боярыню тщетно уговаривали, а затем в 1665 г. у нее отобрали половину ее вотчин, но физически расправиться с такой близкой к царской семье, родовитой боярыней пока опасались.

Боярыня Морозова. Худ. Литовченко Александр Дмитриевич

Царь Алексей Михайлович и после разрыва с Никоном остался верен церковной реформе, так как она позволяла ему держать Церковь под контролем. Царя очень беспокоило сопротивление старообрядцев, и поэтому он давно был недоволен Морозовой. Он, конечно, знал, что дома она молится по-старому; видимо, знал, что боярыня носит власяницу, знал и о переписке ее с заточенным в Пустозерске протопопом Аввакумом и о том, что московские ее палаты - пристанище и оплот старообрядцев.

Аввакума в заточении стремились склонить к новым порядкам в православии. Худ. Александр Ковалёв серия "Житие протопопа Аввакума"

Однако решительных шагов царь долго не предпринимал и ограничивался полумерами: отбирал у Морозовой часть вотчин, а потом возвращал их, пытался воздействовать на нее через родственников и т. п. В этих колебаниях велика роль печалований царицы Марии Ильиничны, но не стоит сводить дело лишь к ее заступничеству. Ведь после ее кончины (1669 г.) царь еще два с половиной года щадил Морозову. Судя по всему, он довольствовался "малым лицемерием" Морозовой, которая "приличия ради... ходила к храму", т. е. посещала никонианское богослужение.

Гравюра 18 века. свадьба Алексея Михайловича и Натальи Нарышкиной

Все круто переменилось после ее тайного пострига – около 1670 г. Феодосия Морозова приняла иночество (тайное пострижение совершил игумен Досифей) с именем Феодора и уже не могла участвовать в придворных церемониях. Если боярыня Федосия "приличия ради" могла кривить душой, то инокине Феодоре, давшей монашеские обеты, не пристало и "малое лицемерие". 22 января 1671 г. тайная инокиня Феодора (боярыня Морозова) демонстративно отказалась присутствовать на свадьбе царя с Натальей Нарышкиной, сказавшись больной. Царь не поверил отговорке и воспринял этот отказ как глубокое оскорбление царской фамилии. С этого момента Морозова стала для него личным врагом. Новообрядные архиереи ловко играли на этом...

В ночь на 16 ноября 1671 г. инокиню Феодору и ее сестру – княгиню Евдокию Урусову взяли под стражу. 18 ноября сестер допрашивали в Чудовом монастыре "духовные власти". Обе сестры отказались причаститься даров, освященных иерархами господствующей Церкви, назвав властей предержащих еретиками, после чего сестер отправили в заточение. В преследованиях и допросах особенно усердствовали архиереи – невежественный Иоаким, тогда чудовский архимандрит, и митрополит Сарский и Подонский Павел – оба люди крайне жестокие.

В.И.Суриков изобразил боярыню Морозову в момент. когда её подвергли опале и выслали из Москвы.

Но даже мягкий Патриарх Питирим, сменивший опального Никона, изменил своему нраву, когда понял, как ненавидит Морозова его "никониянскую веру".

Куклы Ольги Извольской. Боярыня Морозова

Вскоре умер сын инокини Феодоры – Иван (есть версия, что он был отравлен по приказу Алексея Михайловича, но я (Б.Д.) не очень в это верю, поскольку травить людей было не в привычке у этого царя), и все ее имущество было распродано, вотчины розданы другим боярам, а братья боярыни высланы из Москвы.

Боровский Рождества Богородицы Пафнутьев монастырь, г. Боровск (Калужская обл.).

Зимой 1673 г. инокиню Феодору, Евдокию Урусову и их соузницу инокиню Марью (Данилову) подвергли жестоким пыткам. Несмотря на заступничество сестры царя царевны Ирины Михайловны, царь приказал отправить трех узниц в Боровск (Калужская область) в Рождества Богородицы Пафнутьев монастырь в заточение. В январе 1675 г. заключенных тайно навестили близкие люди, среди которых находился и автор ее жизнеописания. Это посещение стало известным и вызвало расследование, в результате которого у узниц отобрали книги, иконы, одежду и пищу.

Неизвестный художник 19 века. Пытошный допрос боярыни Морозовой.

В конце июня 1675 г. были сожжены 14 боровских узников, в т. ч. бывший слуга Феодоры Иван и ее соузница инокиня Иустина. Феодору и Евдокию перевели в новоустроенную глубокую земляную тюрьму, а охране под страхом смерти запретили давать им пищу и питье.

Журнал "Нива", худ В. Перов "Пытка боярыни Морозовой"

Святая Феодора умерла от голода в ночь с 1 на 2 ноября в возрасте 43 лет. Умирала она не как житийная героиня, а как человек. "Раб Христов! - взывала замученная голодом боярыня к сторожившему ее стрельцу. - Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще ж умроша - помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика". И когда тот отказал ("Ни, госпоже, боюся"), она из ямы просила у него хотя бы хлебца, хотя бы "мало сухариков", хотя бы яблоко или огурчик - и все напрасно.

Исследователь академик А.М. Панченко написал о Феодоре (Морозовой): "Человеческая немощь не умаляет подвига. Напротив, она подчеркивает его величие: чтобы совершить подвиг, нужно быть прежде всего человеком".

Петр Оссовский/ Фрагмент триптиха Протопоп Аввакум – Боярыня Морозова

Священномученик протопоп Аввакум, которому и самому скоро предстояло принять огненную смерть, написал об инокине Феодоре и княгине Евдокии: "Увы, увы, чада мои прелюбезные! Увы, други мои сердечные! Кто подобен вам на сем свете, разве в будущем святии ангели! Увы, светы мои, кому уподоблю вас? Подобни есте магниту каменю, влекущу к естеству своему всяко железное. Тако же и вы своим страданием влекуще всяку душу железную в древнее православие. Исше трава, и цвет ея отпаде, глагол же Господень пребывает вовеки. Увы мне, увы мне, печаль и радость моя, всажденная три каменя в небо церковное и на поднебесной блещащеся! Аще телеса ваша и обесчещена, но душа ваша в лоне Авраама, и Исаака, и Иякова!"

Остались верны инокине Феодоре ее братья – Федор и Алексей Соковнины. Посему царь Алексей поспешил удалить обоих братьев из Москвы, назначив их воеводами в маленькие города. Это была ссылка. Вероятно, царь знал или подозревал, что с сестрами у Соковниных не только кровная, но и духовная связь, что все они стоят за "древлее благочестие". Видимо, царь их опасался - и не без оснований, как показали позднейшие события. 4 марта 1697 г. окольничий Алексей Прокопьевич Соковнин, "потаенный раскольник", был обезглавлен на Красной площади – за то, что вместе со стрелецким полковником Иваном Цыклером стоял во главе заговора на жизнь Петра I.

Рогожская Палестина - центр русского старообрядчества

11 сентября Древлеправославная Церковь совершает память святых мучениц и исповедниц: боярыни Феодосии, в иночестве Феодоры, и сестры её княгини Евдокии - Иустины, во граде Боровске пострадавших за правоверие.

Со времени канонизации инокини Феодоры (боярыни Морозовой) и ее соузниц, появились иконы с их ликами. Они находятся почти во всех старообрядческих храмах, в том числе в Покровском соборе в Рогожской слободе и в храме Николая Чудотворца на Бутырском валу (у Тверской заставы).

4.7 (94.29%) 14 votes

15 ноября по новому стилю Православная Церковь вспоминает преставление св. прпмц. и исп. боярыни Феодосии Морозовой, во иночестве Феодоры (1675 г., в Боровске).

Предлагаем познавательную и крайне насыщенную подборку материалов о житии и страданиях преподобномученицы Феодоры (болярыни Феодосии Морозовой), сестры ея благоверной княгини Евдокии Урусовой, и иже с ними Иустины и Марии, подготовленный для нашего сайта старообрядческой инокиней Ливией. Венчает повествование авторский стих, который в свете приводимых исторических фактов выглядит искусным украшением статьи.

Феодору преблаженную чту с любовию и благоговением, яко святую и преподобную, яко мученицу и исповедницу, яко великую угодницу Божию, и молитвенницу о душах наших (из канона святой преподобномученице)

«Увы, Феодосья! Увы, Евдокея! Два супруга нераспряженная, две ластовицы сладкоглаголивыя, две маслицы и два свещника, пред Богом на земли стояще! Воистину подобны есте Еноху и Илии. Женскую немощь отложше, мужескую мудрость восприявше, диявола победиша и мучителей посрамиша, вопиюще и глаголюще: «приидите, телеса наша мечи ссецыте и огнем сожгите, мы бо, радуяся, идем к Жениху своему Христу» – так писал святой священномученик Аввакум о великих русских страдалицах за истинную веру и благочестие. .

Скачать канон Преподобномученице Феодосии

«Феодосия Прокофьевна Морозова (в девичестве Соковнина, в иночестве Феодора; 21 (31) мая 1632-2 (12) ноября 1675, Боровск) - верховная дворцовая боярыня, деятельница русского старообрядчества, сподвижница протопопа Аввакума. За приверженность к «старой вере» в результате конфликта с царём Алексеем Михайловичем была арестована, лишена имения, а затем сослана в Пафнутьево-Боровский монастырь и заточена в монастырскую тюрьму, в которой погибла от голода» – читаем в краткой справке, которую дает Wiki-энциклопедия. Но, как бесценное духовное сокровище, дошло до нас и подлинное житие ее, составленное в 17-ом веке одним из очевидцев ее страдания.

ЖИТИЕ боярыни Морозовой

Месяца ноемврия во 2 день, сказание отчасти о доблести и мужестве, и изящном свидетельстве, и терпеливодушном страдании новоявленной преподобновеликомученицы болярыни Феодосии Прокопиевны, нареченной во инокинях Феодоры, по тезоименству земныя славы Морозовы, и единородной сестры ее и сострадалицы ее, благоверной княгини Евдокии, и третей соузницы их Марии; имать же сия повесть поведание вкратце. (Житие).

О ранней молодости и светском периоде жизни боярыни-исповедницы известно, что она была очень красивая, умная и набожная девушка. Семнадцати лет вступила в брак с представителем одной из самых влиятельных фамилий при Московском дворе – Глебом Ивановичем Морозовым.

Брат его, Борис Иванович Морозов, стоял в близких отношениях к царю Алексею Михайловичу, был его любимцем и советником. Евдокия Прокопьевна была замужем за князем Петром Ивановичем Урусовым. Боярыня Феодосия имела острый ум и была начитана в церковной литературе. С ней любил беседовать по духовным вопросам боярин Морозов и всегда после беседы говорил, что насладился речами ее «паче меда и сота». В молодых летах Феодосия овдовела, оставшись с единственным сыном Иваном. .

Боярыне Феодосии было чуть больше тридцати лет от роду, когда она приняла в свое распоряжение огромное наследство: практически одновременно с братом скончался также и бездетный Борис Иванович, и совокупное состояние обоих братьев было завещано малолетнему сыну Глеба и Феодосии Морозовых - Ивану Глебовичу.

Бысть же в дому ея имения на двесте тысящ или на полтретьи, и христианства за нею осмь тысящей, рабов и рабыней сто не одно, близость под царицею – в четвертых бояронях .

Но роскошь и светская слава отнюдь не прельщали истинную Христову подвижницу, которая избрала для себя узкий путь аскетизма и отречения от земных наслаждений еще задолго до начала гонений от новообрядческих реформаторов.

{Широкой рукой она раздавала милостыню направо и налево. Морозова ежедневно посещала дома бедных, тюрьмы, богадельни – и всюду оделяла нуждающихся своей милостыней, часто очень щедрой. В ее приветливом доме находили себе приют странники, бедные, нищие и гонимые за старую веру. Здесь же нашел себе пристанище протопоп Аввакум по возвращении из Сибирской ссылки. Он оказал большое влияние на боярыню Феодосию. Зная во всех ужасающих подробностях его страдания, преклоняясь пред его непоколебимой стойкостью, она признала этого пастыря церковного святым человеком и с радостью подчинилась его воле} .

Яко ревностная исполнительница Евангелия, нищих миловаше, странных приимаше, и всем требующим помощи служаше, Феодосие любвеобильная (из канона преподобномученице).

Воспитывая свою духовную дочь в строгости и воздержании, нелицеприятный пастырь не избирал изысканных выражений, соответствующих ее знатному роду, но простыми и искренними словами наставлял на путь спасения:

Свет моя, государыня! Люблю я правило нощное и старое пение. А буди обленишься на нощное правило, тот день окаянной плоти и есть не давай. Не игрушка душа, что плотским покоем ее подавлять!

… Али ты нас тем лутчи, что боярыня? Да единако нам Бог распростре небо, еще же луна и солнце всем сияет равно, такожде земля, и воды, и вся прозябающая по повелению Владычню служат тебе не больши, и мне не меньше. А честь прелетает. Един честен – тот, кто ночью востает на молитву .

Стремясь все к большему совершенству в духовных подвигах, молодая боярыня пожелала и вовсе отречься от всех мирских утех и принять на себя великий ангельский образ. Большое влияние оказывала на нее в то время и старица Мелания, умудренная годами и крепкая в вере инокиня, которая, спасаясь от гонений, приютилась у любвеобильной боярыни. Жили с нею вместе и другие пять изгнанных за правую веру инокинь и, таким образом, когда новомодная московская знать, по западному примеру, начала уже заводить в домах своих комедийные театры, благочестивая Феодосия фактически организовала в своем доме тайный монастырь и сама подчинилась иноческим уставам.

Последи же от страдальца отца Трифилия уведе о некоей инокине благоговейной, именем Мелании, и призвавши ю, и слышав словеса ее, возлюби зело, и изволи ю в матерь себе избрати. И смирившися Христа ради, отдадеся ей под начал, и до конца отсече свою волю. И сице пребысть до конца опасная [старательная] послушница, яко и до дня смерти своей ни в чем повеления ее не ослушалася.

Потом же Феодосия тщашеся всяку волю Божию делом совершить и нудяше плоть свою на постнические подвиги; питаше бо ся постом и цветяше молитвами, смертною памятию содрогашеся и радостотворным плачем исполняшеся, жегома и разжигаема огнем Божия любве распадающиеся - не згараше, но Дух Святый ю орошаше.

Феодосия же начат мыслию на большая простиратися, желая зело аггельскаго образа. И припаде к матери, лобызаше руце ее, и поклоняяся на землю, моляше, яко да облечет ю во иноческий чин. Мати же паки отлагаше многих ради вещей. Первое - мыслящи, - яко вещи сей невозможно есть в дому утаитися, и аще уведено се будет у царя - многим людем многие будут скорби, расспросов ради уведения: «Кто постриг?» А другое дело - и еже из дому скрытися - другая беда. Третие: аще и утаится, приспе время сына браком сочетати, и убо ту потреба быти многой молве и попечению, и о свадебных чинех уряжение, а инокам таковая творити не в лепоту. Четвертое: потреба, еже до конца ошаятися [воздерживаться] и малого оного лицемерия и приличия ради уже не ходити к храму, но стати до конца мужески.

Она же зело распадающийся любовию Божиею и зельно желаше несытною любовию иноческого образа и жития.

Мати же и в сем паки видя веру ее велию, и усердие многое, и непреложный разум, изволи быти сему: молит отца Досифея, яко да сподобит ю аггельскаго одеяния. Он же постриже ю, и наречена бысть Феодора, и даде от Евангелия матери Мелании [Житие].

Уметы вменила еси благородие рода, и богатство и честь, прияв ангельский образ, и наречена Феодорою, в нем же и поживе богоугодно (из канона преподобномученице).

О молитвенном правиле боярыни-инокини, заповеданном ей отцом духовным, читаем, что оно не отличалось от общепринятого (и на сегодняшний день в старообрядческом иночестве), но требовало немалого труда и усердия:

Тако и ты, государыня, плачи суетнаго жития своего и грехов своих, понеже призва тя Бог в домовое строение и рассуждение; но и возвеселися, егда, в ноши востав, соверши 300 поклонов и седмь сот молитв веселием и радости духовныя. Нощию триста метаний на колену твори. .

Аскетический подвиг воспитывает и укрепляет душу, просвещая ее Божественною благодатью, и делает способной воспринимать жестокие скорби и искушения, чтобы быть готовой к мужеству и страданию ради истины во Христе.

Юности взыграния умертвила еси воздержанием, молитвою и богомыслием, и явися избранный сосуд благодати Божия, Феодора преподобная (из канона преподобномученице).

Из жития соименной боярыне Феодосии – преподобномученницы Феодосии Константинопольской (8 в.), которая также, презревши знатность рода и земное богатство, от юных лет посвятила себя на сугубое служение Христу в иноческом чине, известно, что, не терпя ее высокой подвижнической жизни, враг спасения рода человеческого предстал ей видимым образом и грозился жестоко отомстить. Тогда же началось гонение иконоборцев и святая приняла венец мученичества за Православие и иконопочитание. Здесь невольно напрашивается своя параллель: после смерти царицы Марьи Ильиничны, от души сочувствовавшей исповедникам древнего благочестия и всегда оказывавшей им посильную помощь, над домом новопостриженной боярыни-подвижницы, непокорной новым церковным порядкам, нависла реальная угроза расправы со стороны представителей господствующей церкви. Об этом предупреждали ее родственники, приближенные к царскому двору, призывая присоединиться к новообрядчеству. Толчком для окончательного разрыва послужил отказ присутствовать на царской свадьбе, когда в 1671-м году царь решил жениться на молодой красавице Наталье Нарышкиной – будущей матери Петра 1-го: инокиня Феодора сочла здесь невозможным свое участие, как ради принятого ею ангельского образа, так и во избежание благословения и совместных молитв с новообрядческими архиереями.

Егда же приспе брак царев, егда поят царицу Наталию, тогда Феодора не восхоте на брак царев прийти с прочими боляронями, и тяжко си вмени царь Алексей, понеже ей достояше в первых стояти и титлу царскую говорити. И последи прилежнее зва ю, и до конца отречеся, рекущи, яко «Ноги ми зело прискорбии, и не могу ни ходити, ни стояти!» Царь же рече: «Вем, яко загордилася!»

Преподобная же сего ради не восхоте прийти, понеже тамо в титле царя благоверным нарицати и руку его целовати, и от благословения архиереев их невозможно избыти. И изволи страдати, нежели с ними сообщатися, ведущи бо, яко се дело просто царь не покинет, яко же и бысть: все бо то лето зело на ню гневался, и начат вины искати, како бы ю аки не туне изгнати. И уже близ есени приела к ней болярина Троекурова, и с месяц поноровя [потерпев, подождав] - князь Петра Урусова, с выговором, еже бы покорилася, приняла все новоизданные их законы; аще ли не послушает, то быти бедам великим (житие).

{Стойкость Морозовой, прославившейся на всю Москву сначала своей щедрой милостыней, а теперь горячей преданностью старой вере, сильно смущала придворные круги и особенно – архиереев, среди которых не оказалось ни одного столь твердого в вере человека. Они настаивали на аресте Морозовой. Арест последовал скоро. В глубокую ночь в дом Морозовой прибыли Чудовский архимандрит Иоаким (впоследствии патриарх Московский) и думский дьяк Ларион Иванов. Здесь они застали и сестру ее, княгиню Урусову. Обе были подвергнуты допросу.

– Как крестишься и как молитву творишь? – поставил первый вопрос Морозовой архимандрит Иоаким.

Морозова сложила двоеперстие и проговорила молитву:

– Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Так же отвечала и княгиня Урусова на поставленный ей тот же вопрос.

Сестры исповедницы были арестованы. Морозовой не дали даже проститься с горячо любимым сыном. Бледный и испуганный сын мог только издали поклониться своей матери} .

Еретицы, не терпяще твоея ревности и любви к Богу, нощию емше тя, сковаша узами железными, и вринуша в подклеть на томление (из канона преподобномученице).

Так, в конце ноября 1671-го начинался крестный путь великой русской исповедницы Православной веры, который продолжался около четырех лет и был исполнен всевозможных скорбей и лишений. Закованные в цепи, словно тяжкие злодеи-преступники, и разлученные друг от друга, сестры поначалу томились в московских монастырских темницах. Без тени сожаления о былом величии и могуществе встретила инокиня Феодора это суровое испытание: она целовала свои цепи и благодарила Бога, говоря, что Он сподобил ее носить «Павловы узы».

Не дивно, яко двадцать лет и едино лето мучат мя, – писал, восхваляя ее твердую веру и мужество, священномученик протопоп Аввакум, – на се бо зван есмь, да отрясу бремя греховное; а се человек нищий, непородней и неразумной, от человек беззаступной, одяния и злата и сребра не имею… Но чюдно о вашей честности помыслить: род ваш, – Борис Иванович Морозов сему царю был дядька, и пестун, и кормилец, болел об нем и скорбел паче души своей, день и нощь покоя не имуще; но сопротив тово племянника ево роднаго, Глеба Ивановича Морозова, опалою и гневом смерти напрасной предал, – твоего сына и моего света .

Вскоре новое, самое жестокое для любящей матери горе постигло ее: она узнала о смерти своего единственного, еще совсем юного сына, который, потрясенный арестом матери, сильно заболел, слег в постель и уже не встал с нее.

А Ивана Глебовича приказал беречи людям; отрок же от многой печали впаде в недуг. И приела к нему лекарей своих, и так его улечиша, яко в малых днях и гробу предаша. И умершу Ивану.

Прислан сказати Феодоре смерть сына ее поп-никониянин, иже злоумен сый, досаждаше святой, приводя от псалма 108-го глаголы, реченные о Июде. Нечестивый бескуфейник ко блаженней приписоваше, якобы сего ради, занеже отвратися веры их, прийти на ню Божию наказанию, и еже положитися дому ее пусту, и живущего не имети. Премудрая же разумница не внимаше о сем буести их; уведевши же смерть возлюбленного си сына, оскорбися вельми и падши на землю пред образом Божиим умильным гласом плакаше, рыдающи, вещаше: «Увы мне, чадо мое, погубиша тя отступницы!» И пребысть на мног час, не воставающи от земли, воспущающи о сыне си надгробные песни, яко и инем слышащим рыдати от жалости.

Царь же о смерти Иванове порадовася, яко свободнее мысляще без сына матерь умучити. Не точию же се, но и двою брату ею, Феодора и Алексея, оваго - на Чугуев, оваго - на Рыбное яко бы на воеводство, паче же в заточение поотсла [отослал]. Феодор бо на власти своей толико обогатися, яко и своих рублей тысячу прожил. Се же царь творяше от великой злобы на блаженную, мысляше, яко да ниоткуду же никако же никакова рука да не приближится, помогающи им в скорбех тех великих, но обаче Бог бяше с ними.

После Ивановы же смерти все имение расточи; отчины, стада, коней разда болярам, а вещи все - златые и сребряные, и жемчужные, и иже от драгих камений, - все распродати повеле (житие).

Однако, и этот удар не мог сломить мужественную душу святой Феодоры: получив утешение от отца духовного, она всецело предалась воле Божьей, уподобившись в духовном подвиге жертве праотца Авраама и терпению святого Иова Многострадального.

О болезни сына своего единородного вельми скорбя, не предпочла еси его Христу, якоже жадаху противницы, взываше бо со Иовом, Господь даде, Господь и отъя (из канона преподобномученице).

Следующее испытание приготовил для сестер патриарх Питирим. Глубокой ночью, на очередном допросе в Чудовом монастыре, он напоминал им о благородстве их происхождения и искушал земными благами в надежде, что претерпевши столько страданий, они, наконец, предпочтут для себя богатую и спокойную жизнь. Но преподобная Феодора резко и без колебаний отстранила от себя его руку, когда тот вознамерился насильно совершить над ней свой обряд помазания освященным маслом. С такой же твердостью предстояла на допросе и ее сестра, а так же и третья исповедница – жена стрелецкого полковника Марья Данилова. Не стерпевши прилюдного позора, патриарх пришел в страшную ярость: по его приказу, мученицу сбили с ног и, на железных цепях, повлекли прочь с бесчеловечной злобою и жестокостью.

Слышав сия патриарх и не терпя многого срама, разгневася зело и от великой горести возопи: «О исчадие ехиднино! Вражия дщи, страдница [холопка]!» И возвращался от нея вспять, ревый, яко медведь, крича, зовый: «Поверзите ю долу, влеките нещадно! И яко пса чепию за выю влачаще, извлецыте ю отсюду! Вражия она дщерь, страдница, несть ей прочее жити! Утре страдницу в струб [т. е. на костер]!»

И по повелению патриархову повергоша ю долу, яко мнети ей главе ее расскочитися, и влекуще ю по полате сице сурово, яко чаяти ей ошейником железным шию надвое прервав, главу ее с плеч сорвати им. И сице ей влекоме с лестницы все степени главою своею сочла. И привезоша ю на тех же дровнях на Печерское подворье в девятом часу нощи.

{Страдания заключенных волновали всю Москву и еще сильнее прославляли правоту и величие старой веры. Царь и патриарх решили во что бы то ни стало заставить стойких страдалиц принять новую веру. Боярыню Морозову и княгиню Урусову подвергли жестоким пыткам. Ночью их привезли на Ямской двор, где был застенок. Сюда доставили еще одну исповедницу за старую веру – Марью Данилову, жену стрелецкого полковника. В комнате, отведенной для пыток, висели по стенам кнуты, плети, клещи, в углу стояла жаровня, гири… Тут же находились палачи в кожаных фартуках}.

Ужасно бе зрети, егда преподобную Феодору подъяша на дыбу, и ломахуся составы ея, растягахуся жилы и кожа, она же взываше: благословен Бог отец наших (из канона преподобномученице).

{Подвергли пытке сначала Марью Данилову: ее раздели и подняли на «встряску». Это жестокая, мучительная пытка. Руки связывают сзади и за них поднимают несчастную жертву к перекладинам на потолке. Руки выскакивают из суставов, кости трещат. Здоровые мужики не выдерживали такой «встряски». Но мученица Марья вынесла ее без крика, без единого стона. Морозова ободряла ее: «Терпи ради Господа. Христос еще больше терпел».

Вслед за Даниловой вздернули на дыбу и княгиню Урусову. Она так же бестрепетно выдержала эту бесчеловечную пытку. Морозову было приказано подольше держать на дыбе. Она не молчала, а обличала, вися на дыбе, «лукавое отступление» никониан. Ремни, на которых ее повесили, впились в ее тело и протерли его до жил. Но непобедимая страдалица выдержала терпеливо и это мучение. Обессиленных и лишившихся чувств женщин сняли с дыб. Но этим не закончились пытки. Измученных женщин с вывернутыми руками подносили еще к огню и устрашали их сожжением, затем клали им на грудь мерзлую плаху. Данилову же били еще плетьми в две перемены, сначала по хребту, потом по животу. Это было ужасное зрелище. Морозова бросила упрек жестоким мучителям: «Это ли христианство, чтобы так человека мучить?» Но мученицы победили палачей: они не изменили святой вере и не пошли в никонианство. Никакие мучения не в силах были сломать их преданность Христу и Церкви} .

По триех же днех после мучения прислал царь ко Феодоре голову стрелецкого, сице глаголя: «Мати праведная Феодосия Прокопиевна! Вторая ты Екатерина-мученица! Молю тя аз сам, послушай совета моего. Хощу тя аз в первую твою честь вознести. Дай мне таковое приличие людей ради, что аки недаром тебя взял: не крестися тремя персты, но точию руку показав, наднеси на три те перста! Мати праведная Феодосия Прокопиевна! Вторая ты Екатерина-мученица! Послушай, аз пришлю по тебя каптану [повозку] свою царскую и со аргамаками своими, и приидут многие боляре, и понесут тя на головах своих. Послушай, мати праведная, аз сам, царь, кланяюся главою моею, сотвори сие!»

Видевши же сие Феодора и слышавши, рече посланнику: «Что твориши, человече? Почто ми поклоняешися много? Престани, послушай, еже аз начну глаголати. Еже государь сия словеса глаголет о мне - превыше моего достоинства. Грешница аз и не сподобихся достоинства Екатерины, великия мученицы. Другое же паки, еже наднести ми на триперстное сложение, - не точию се, но сохрани мя Сыне Божий, еже бы ми ни в мысли когда помыслити сего о печати антихристове. Но се убо ведомо вам буди, яко никогда же сего, помощию Христовою сохраняема, не имам сотворити! Но убо аще и аз сего не сотворю, он же повелит мя с честию вести в дом мой, то аз, на главах несома боляры, воскричю, яко аз крещуся по древнему преданию святых отец! А еже каптаною мя своею почитает и аргамаками - поистине несть ми сие велико, быша бо вся сия и мимо идоша: езживала в каптанах и в каретах, на аргамаках и бахматах! Сие же вменяю в велико, да поистине дивно и есть, еже аще сподобит мя Бог о имени его огнем сожжене быти во уготованнем ми от вас струбе на Болоте: сие ми преславно, понеже сее чести не насладихся никогда же и желаю такового дара от Христа получити». Сие святей рекши, умолче голова (житие).

{У царя состоялся совет, что делать с Морозовой и Урусовой. (Это было в конце 1674-го года). Некоторые предлагали сжечь их на костре. Но восторжествовало предложение послать их в заточение. Их направили в Боровск (Калужской губернии) и бросили в земляную тюрьму – сырую, холодную, без света, в которой обитали крысы да насекомые. Но потом их заточили в еще худшую тюрьму – прямо в глубокую удушливую яму, куда не проникал ни один луч света. Здесь они не знали, когда день, когда ночь. Томили их голодом: когда дадут сухарей пять-шесть, но тогда не давали воды, а когда воды дадут, – тогда не давали сухарей. Жизнь в таком заключении была немыслима. Мученицы-сестры умирали медленной смертью} .

И в таковой великой нужи святая Евдокия терпеливо страда, благодарящи Бога, месяца два и пол, и преставися сентября в 11 день. И бысть преставление ее слезно.

Егда бо изнеможе от великого глада и невозможно ей бе стоящи молитися, ни чепи носити, ни стула двизати, возляже. И овоща седящи, молитву изо уст творяше, а лествиц, сиречь четок, не бе у них - и то мучители отняли. И мученицы навязали пятьдесят узлов из тряпиц и по тем узлам, аки по небесовосходной лествице, обе - на переменах - молитву Богу воссылали. Егда же виде себе Евдокия нарочито [сильно] изнемогшу, глагола великой Феодоре: «Госпоже мати и сестро! Аз изнемогох и мню, яко к смерти приближихся, отпусти мя ко Владыце моему, за его же любовь аз нужду сию возлюбих. Молю тя, госпоже, по закону християнскому, - да не пребудем вне церковнаго предания, - отпой мне отходную, и еже ты веси - изглаголи, госпоже, а еже аз свем, то аз сама проговорю». И тако обе служили отходную, и мученица над мученицею в темной темнице отпевала канон, и юзница над юзницею изроняла слезы, едина в чепи возлежа и стоняше, а другая в чепи предстоя и рыдаше. И тако благоверная княгиня Евдокия предаде дух свой в руце Господни месяца сентября в 11 день (житие).

От терпения и твердости сестер приходил в восхищение и другой великий исповедник – протопоп Аввакум. Не стеснявшейся строгости в выражениях к духовной дочери своей, когда она была на высоте блистательного светского положения, теперь он горячо восхвалял ее подвиги, ободряя и утешая в письменном послании, которое удалось передать из далекого Пустозерска: {«О святая Феодора и блаженная Евдокия, мученицы и исповедницы Христовы, делатели винограда Христова! Кто не удивится и кто не прославит терпение и мужество выше противу козней врагов и разорителей церковных»} . Широко известно так же и особое его повествование «О трех исповедницах слово плачевное», полностью посвященное страдальческому подвигу боровских мучениц.

Юдуже ни свет, ни глас, ни воздух не поницаше, во оной смрадней темнице, тлею исполнней, гладом томима, мученически скончалася еси (из канона преподобномученице).

Святая Феодора недолго пережила свою сестру, которую заменила ей в соузницах Марья Данилова. От новообрядцев тогда была сделана еще одна безуспешная попытка «к увещанию»: в темницу был послан некий монастырский старец, но он и сам, прослезившись, пришел в ужас при виде мрачного их подземелья. Страстотерпица же оставалась непоколебимой до конца. Однажды, почувствовав сильное изнеможение, она призвала к себе одного из стрельцов, умоляя его о милосердии.

Посем зело изнеможе преблаженная Феодора и призва единого от воин и рече ему: «Рабе Христов! Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще же умроша - помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми калачика». Он же рече: «Ни, госпоже, боюся». И глагола мученица: «И ты поне хлебца». И рече: «Не смею». И паки мученица: «Поне мало сухариков». И глагола: «Не смею». И глагола Феодора: «Не смееши ли? Ино принеси поне яблоко или огурчик». И глагола: «Не смею». И глагола блаженная: «Добро, чадо, благословен Бог наш, изволивый тако! И аще убо се, яко же рекл еси, невозможно - молю тя, сотворите последнюю любовь: убогое сие тело мое, рогозиною покрыв, близ любезныя ми сестры и сострадальницы неразлучне положите».

2-го ноября 1675-го года святая преподобномученица и исповедница Феодора преставилась к вечным обителям. В декабре скончалась и Марья Данилова. Инокини Меланья и Иустина, близкие по жизни и разделявшие скорби гонений с преподобной Феодорой, были сожжены на костре. Так, «огнем и мечом», внедрялись на Руси богопротивные «никоновские затейки», расколовшие русский народ и погубившими десятки и сотни тысяч неповинных жизней, мученический подвиг которых служит нам теперь высоким примером к утверждению в истинной вере и благочестии.

О тебе хвалится земля русская, тобою украшается Церковь Божия, в ней бо ты процвете, яко цвет благоуханный, и просия, яко камень многоценный (канон преподобномученице).

Св.прпмч. Феодоре
(Боярыне Морозовой)
I
Давно минули дни былые:
Сребро и злато, честь и сан,
С цепями дровни заменили
Боярский праздничный каптан.

К суду и прению о вере
Предстала доблестно жена,
В лукавый сонм архиереев,
В толпе врагов – совсем одна.

На ней железные вериги,
Но слово крепко во устах,
С улыбкой вкрадчивой, игривой
Пытал ей душу патриарх:

– Почто, о мати Феодора,
Веленьем царским небрежешь,
Покорна будь и тут же скоро
Всю милость вновь приобретешь.

Почто ты цепи возлюбила,
Темницы смрад, людей – сором,
Попомни честь, в какой родилась,
Палаты расписных хором.

С царем трапезу ты держала,
Была великая в женах,
А ныне, что с тобою стало?
Сидишь во прахе, в кандалах!

Тебе чело сейчас помажем,
Чтоб разум гордый просветлел, –
Так говоря, пошел он важно
И руку вознести хотел.

– Нет, стой, не смей, меня не трогай,
Не надо мне твоих святынь!
Иди ты сам, своей дорогой,
А у меня есть путь один!

Бряцает цепь, разлито масло,
Посрамлен гордый патриарх,
Пропала прочь улыбки маска,
Звериный дух горит в глазах:

– Ах так ты, страдница, ехидна!
Так получи же, вражья дщерь! –
Сбить с ног велит, на землю кинуть,
Цепями волочить за дверь.

Глава ее по всем ступеням
Стучит в потеху злым судьям,
Петлей железной стал ошейник,
Рвет выю, режет пополам.

Но все терпеть она готова,
Готова с верой пострадать,
Пойти к Голгофе в путь суровый,
Не оборачиваясь вспять.

2.
Ночной порой, зимой морозной,
Свезли трех узниц в тайный дом:
Сидел палач и служка грозный
Держал клинок, калил огнем.

– Тебя ли ныне, Феодора, –
Сказал судья, – я вижу здесь, –
Упрямства ради и раздора
Попрала ты и стыд и честь!

Я жду, подумай, сделай выбор,
Пока на «тряску» не поднял, –
Кивал ей головой на дыбу,
Бранил и льстил и умолял.

– Оставь свои пустые речи, –
Что славы в суете земной,
Когда сам Спас, взяв крест на плечи,
Смирил в зрак рабий Образ Свой!

И как его жиды распяли,
Так ныне мучите вы нас! –
Их словом крепким обличала,
Огня с тисками не боясь.

Стянул тугой хомут запястья,
Рука ломается, трещит,
Корит же ересь и на «тряске»,
За душу тела не щадит.

С огня на снег их выводили
Терзали, мучали всю ночь:
Пытали мразом, плетью били,
Но со стыдом вернулись прочь.

– О мати, свет мой Феодора,
Екатерина по делам!
Молю, послушай мое слово,
Пойди, как все, к молитве в храм.

Придут к тебе мои боляре
В каптане царском понесут,
В сребре и злате, светлой славе
И госпожою нарекут.

Одно прошу – сложи ты щепоть!
И так народу ты явись,
Чтоб утолить все споры эти,
А про себя, хоть как, молись.

– Железо уз мне краше злата! –
Шлет Феодора свой ответ, –
– И той лишь чести буду рада,
Чтоб в срубе за Христа сгореть!

3.
Задуха, жажда в яме тесной –
Измором смерть взамен огня,
Сокрыт землею свет небесный,
Не различить от ночи дня.

Терзал и мучал лютый голод,
Страданью крайний стал черед,
Кидают силы Феодору,
Томится плоть и сон нейдет.

– Помилуй мя, дай мне калачик,
Зело изнемогла душой! –
Зовет стрельца в безмолвном плаче,
Но тот качает головой.

– А хлебца принеси немножко…
– Не знаю, где мне хлебца взять…
– Так хоть сухарик, хоть бы крошки!..
– Не смею, госпоже, подать!

– Огурчик, яблочко – не можешь?
– И рад бы, да сильнее страх.
– Добро же, чадо, воля Божья,
Хвала Христу, что строит так!

Тогда прошу, еще другое:
Умру – не разлучи с сестрой,
Как вместе мы страдали в горе,
Так да вселимся и в покой.

Мольбе последней внемля, воин,
Рубаху ей на смерть стирал,
Чудясь душой о страсти вольной
Браду слезами орошал…

…Могилку злобно охраняли,
Чтоб на помин лампад не жгли,
И звезды лишь над ней мерцали
Да крины сельные цвели.

Но время подвигу открыться,
Стоит часовенка и крест,
Идут с любовью поклониться
И подвиг мучениц почесть.
***

1. Св. свщмч. Аввакум «Письмо Ф. П. Морозовой и княгине Урусовой» (1672).
2. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 362-363.
3. Св. свщмч. Аввакум «О трех исповедницах слово плачевное» (1676).
4. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 363.
5. Св. свщмч. Аввакум «Письма и послания боярыне Ф. П. Морозовой (1669).
6. Св. свщмч. Аввакум «Письма и послания боярыне Ф. П. Морозовой (1669).
7. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 364-365.
8. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 366-367.
9. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 367.
10. Ф. Е. Мельников «История Русской Церкви со времен царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого монастыря» стр. 368.
11. Св. свщмч. Аввакум «Письмо Ф. П. Морозовой и княгине Урусовой» (1672).
12. Стих старообрядческой инокини Ливии (с. Русская Тавра)

Материал по теме:

По-над Крестным ходом Верея-Боровск

Фотографии и рассказ участника 2013 года.

Первые впечатления участников Крестного хода Верея-Боровск, услышанные в Рогожской трапезной по их возвращении в 2013 году.

Электронная версия книги «Боярыня Морозова» автора Кирилла Кожурина из серии Жизнь замечательных людей.