Раковорская битва (13 фото). Вера Сотникова и Марат Башаров испугались закрытия «Битвы экстрасенсов»: ведущие не хотят терять миллионные гонорары князь Ярослав в Новгороде

Грандиозная и забытая Раковорская битва состоялась 18 февраля 1268 г. между объединенным войском Северо-Восточной Руси с одной стороны и силами Ливонского отделения Тевтонского ордена, католических епископов восточной Прибалтики и датского короля с другой.

Это одно из крупнейших сражений за всю историю средневековой Европы, как по числу участников, так и по числу погибших в ней воинов. После практически одновременной смерти Александра Невского и литовского короля Миндовга в 1263 г. распался начавший оформляться союз Владимирской Руси и Литвы против Тевтонского ордена, основательно закрепившегося к тому времени в Восточной Прибалтике и серьезно угрожавший самому существованию последнего.

В Литовском государстве после гибели Миндовга начались военные столкновения между его наследниками и соратниками, в результате которых большая их часть погибла, а например, нальшанский князь Довмонт (Даумантас), вынужден был покинуть родину и вместе с семьей и дружиной отправился в Псков, где был принят на службу в качестве воеводы. В целом же, молодое Литовское государство, лишившись центральной власти, вновь распалось на отдельные княжества и не проявляло себя на внешнеполитической арене еще длительное время, ограничиваясь обороной собственной земли и эпизодическими набегами на территорию соседей. Впрочем, политических целей эти набеги не преследовали.

Русь, в отличие от Литвы, после смерти Александра Невского избежала серьезных усобиц. Новгород безропотно принял на княжение Ярослава Ярославовича, ставшего великим князем Владимирским, несколько успешных походов псковского воеводы Довмонта, крещенного по православному обряду под именем Тимофея, на Литву (1265 – 1266 г.г.) окончательно устранили литовскую угрозу западным границам Руси. Наиболее серьезную опасность на севере для Руси теперь представлял католический анклав на землях Ливонии и Латгалии (совр. Эстонии и Латвии).

Структура этого анклава была достаточно сложной. Север Ливонии занимали подданные короля Дании «мужи короля», им принадлежали города Ревель (Колывань, Таллин) и Везенберг (Раковор, Раквере), а также все земли от реки Нарва до Рижского залива вдоль южного берега Финского залива на глубину до 50 км. В центральной и южной Ливонии, а также Латгалии владения Ордена и ливонских архиепископов, номинальной главой которых был Рижский архиепископ, представляли собой изрядную чересполосицу. Например, Рига, Дерпт (Юрьев, Тарту), Оденпе (Медвежья Голова, Отепя), Гапсаль (Хапсалу) с окрестностями, принадлежали архиепископу, а Венден (Цесис), Феллин (Вильянди) и другие области – Ордену. Между датчанами и Орденом, а также между орденом и архиепископом периодически возникали противоречия, доходившие даже до вооруженных стычек, однако именно к середине 1260-х годов эти противоречия были преодолены и все три политические силы оказались способны выступить единым фронтом. Было бы, по меньшей мере, странно, если бы анклав не воспользовался таким обстоятельством и не попытался расширить свои пределы на восток.

Со времени захвата в 1226 г. крестоносцами Юрьева, переименованного оккупантами в Дерпт или Дорпат, ими неоднократно предпринимались попытки подчинить своему влиянию земли, лежащие восточнее Чудского озера и реки Нарва, то есть территории, занимаемой племенами ижора и водь, к тому времени, в основном, уже христианизированных по православному обряду. Однако при этом каждый раз они наталкивались на пусть иногда неорганизованное, но всегда упорное и яростное сопротивление своих восточных православных соседей – Великого Новгорода и его форпоста на западных границах – Пскова. В тех случаях, когда на помощь этим городам приходили князья Владимирской Руси, предприятия крестоносцев заканчивалось тяжелыми военными поражениями (битва под Юрьевом 1234 г., Ледовое побоище 1242 г. и др.). Поэтому очередная попытка продвинуть свое влияние на восток готовилась особенно хитро и тщательно.

Когда и где именно – в канцелярии Рижского архиепископа или Ордена возник план нанесения военного поражения Новгороду путем провокации его конфликта с датчанами и последующим вмешательством в этот конфликт, остается загадкой. Если исходить из того, чья роль в осуществлении этого плана была наиболее активной, то его инициатором следует признать Орден. Однако, сам почерк, стиль, с которым этот план был задуман, характерен, скорее, для папской канцелярии. Как бы то ни было, план был создан, согласован и утвержден всеми заинтересованными сторонами. Суть его заключалась в том, что датская сторона, как наиболее слабая в военном отношении провоцирует своими агрессивными действиями Новгород на военный поход ограниченными силами в северную Ливонию. В Ливонии новгородцев будут поджидать объединенные силы анклава, следует неминуемый разгром ядра новгородского войска, после чего, пока новгородская община приходит в себя и собирает новые силы, следует серия молниеносных захватов укрепленных пунктов на территории восточнее Нарвы и Чудского озера.

Формальным поводом для конфликта послужили усилившиеся притеснения новгородских купцов в Ревеле, столице «земли короля». Имели место также пиратские нападения на торговые суда в финском заливе. Для Новгорода торговля была основным источником дохода, поэтому на подобные события новгородская община реагировала крайне болезненно. Внутренние разногласия в таких случаях отходили на второй план, община консолидировалась, требуя от своих руководителей немедленной и жесткой реакции.

Так произошло и в конце 1267 г. Новгородцы стали готовиться к походу. Великий князь Ярослав Ярославович попытался воспользоваться этими обстоятельствами и хотел повести собранное новгородцами войско на Полоцк, который планировал подчинить своему влиянию. Под давлением великокняжеского наместника, князя Юрия Андреевича, объединенные дружины вышли в поход в направлении на Полоцк, но в нескольких днях пути от Новгорода новгородская дружина устроила стихийное вече. Новгородцы объявили наместнику великого князя, что на Полоцк или в Литву не пойдут. Надо полагать, что Юрий Андреевич был крайне недоволен таким поворотом дел, однако новгородским воеводам все-таки удалось убедить княжеского наместника присоединить свою дружину к общему походу, целью которого на том же вече были избраны, казалось бы, слабые и беззащитные в военном отношении Раковор и Ревель. Русские заглотили приманку, заботливо подброшенную им Орденом и Ригой.

Русское войско не было подготовлено для штурма хорошо укрепленного каменного замка, каким в то время являлся Раковор. Русские опустошили окрестности, подступили к замку, но потеряв при попытке взять город неожиданным штурмом, «изгоном», семь человек, отступили. Для успешного планомерного штурма необходимы были соответствующие осадные приспособления, которыми русское войско, собиравшееся изначально грабить полоцкую и литовскую земли, не запаслось. Русские отступили, войско вернулось в Новгород.

Неожиданная смена направления похода, отсутствие обозов с осадной техникой и, как следствие, высокая скорость передвижения, а также то, что под Раковором русское войско практически не задержалось – все это сыграло для русских неожиданно спасительную роль – католики не успели перехватить русское войско. Казалось, что тщательно выверенный план анклава сорвался, но тут же из Новгорода от имевшихся там постоянных торговых миссий в Ливонию стали поступать сообщения о готовящемся новом походе против Раковора и Ревеля. План не сорвался, просто его выполнение было отсрочено.

Во втором походе на Раковор планировалось участие значительно больших сил. В Новгороде усиленно ковалось оружие, во дворе новгородского архиепископа мастера монтировали осадную технику. Новгородцам удалось убедить великого князя Ярослава Ярославовича в необходимости и выгоде похода именно в Ливонию. В походе также решили принять участие другие князья владимирской земли: Дмитрий Александрович Переяславский (сын Александра Невского), Святослав и Михаил Ярославичи (сыновья великого князя) с тверской дружиной, Юрий Андреевич (сын Андрея Ярославовича, брата Невского), а также князь Довмонт с псковской дружиной. Без непосредственного одобрения великого князя такая коалиция состояться, конечно, не могла. Кроме этого как участники похода в летописи поименованы князья Константин и Ярополк, но с уверенностью об их происхождении можно говорить лишь то, что они были рюриковичами. Сила собиралась весьма внушительная.

В разгар сборов в Новгород прибывают послы от Рижского архиепископа с просьбой о мире в обмен на неучастие в военных действиях Новгорода против датчан. «И прислаша Немци послы своя, рижане, вельяжане, юрьевци, и изъ инех городовъ, с лестью глаголюще: «намъ с вами миръ, перемогаитеся съ колыванци и съ раковорци а мы к ним не приставаемъ, а крест целуемъ». И целоваша послы крестъ; а тамо ездивъ Лазорь Моисеевич водил всехъ ихъ къ кресту, пискуповъ и божьихъ дворянъ, яко не помогати имъ колыванцем и раковорцем;». (цитата из летописи). Руководители новгородской общины не были людьми наивными и заподозрили послов в неискренности. Чтобы удостовериться в честности их намерений в Ригу был послан полномочный представитель общины боярин Лазарь Моисеевич, который должен был привести высшее руководство Ордена и Рижского архиепископства к присяге, что он успешно проделал. А тем временем в северную Ливонию из всех подконтрольных анклаву земель стягивались войска. Ловушка для русских готова была захлопнуться.

23 января 1268 г. русское войско в полном составе с обозом и осадными приспособлениями вышло из Новгорода, вскоре русские переправились через Нарву и вступили в ливонские владения датского короля. На этот раз русские не торопились, разделившись на три колонны, они планомерно и целенаправленно занимались разорением враждебной территории, медленно и неотвратимо приближаясь к первой цели своего похода – Раковору.

В летописи подробно описывается эпизод с обнаружением русскими пещеры, в которой укрылись местные жители. Три дня русское войско стояло возле этой пещеры, не желая ее штурмовать, пока «мастеръ порочныи» не сумел пустить в пещеру воду. Каким образом эта операция была проведена и где могла бы находиться эта пещера достоверно не известно. Мы знаем только, что «чудь» из пещеры «побегоша» и русские «иссекоша ихъ», а добычу, обнаруженную в этой пещере, новгородцы отдали князю Дмитрию Александровичу. На территории северной Эстонии нет природных пещер, в которых могло бы поместиться больше 20-30 человек. Тот факт, что русское войско потратило на осаду и разграбление убежища, в котором могли скрываться едва ли два десятка человек, свидетельствует о том, что русские действительно никуда не торопились и подошли к процессу разграбления северной Ливонии весьма основательно.

Русское войско продвигалось по враждебной территории, не встречая никакого сопротивления, силы были настолько велики, что военный поход казался увеселительной прогулкой. Тем не менее, вероятно, до руководителей похода дошли сведения о том, что вражеская армия вышла в поле и готовится дать бой, поскольку непосредственно перед боевым столкновением войско снова было собрано в единый кулак.

О том, где именно произошла битва, в историки спорят до сих пор. В летописи сказано, что встреча с объединенным войском анклава произошла на речке Кеголе. Этот топоним до настоящего времени не сохранился, большинство исследователей соотносят его с небольшой речкой Кунда поблизости от Раквере. Однако по этому вопросу существует и другое мнение, которое кажется мне в большей степени обоснованным. Имеется в виду гипотеза о том, что раковорская битва произошла на 9 км северо-восточнее Кунды – на речке Пада возле села Махольм (совр. поселок Виру-Нигула). В литературе приводятся разные доводы как в пользу одного, так и в пользу другого места. Решающим мне кажется довод о том, что именно переправа через Паду являлась наиболее удобным местом для ожидания подхода русского войска. Северная Эстония и в настоящее время изобилует перемежающимися трудно проходимыми болотами и поросшими лесом возвышенностями. Единственным удобным местом для прокладки постоянной дороги как была, так и является до сих пор прибрежная полоса вдоль южного берега Финского залива, по которой и в настоящее время проходит автодорога Таллин – Нарва. Перед тем, как пересечь речку Пада эта дорога выходит из своеобразного «дефиле», шириной в несколько километров, ограниченного с юга лесисто-болотистой местностью, а с севера Финским заливом и миновать это место при движении с востока в сторону Раквере весьма проблематично. Более того, после переправы через Паду дорога сворачивает к югу, удаляясь от берега и, таким образом ожидающему врага войску пришлось бы распылять свои силы на разведку и несение сторожевой службы на широком фронте, в то время, как ожидая противника возле Махольма, военачальник мог позволить себе сосредоточить в этом месте основную массу войск, не распыляя сил.

Итак, утром 18 февраля 1268 г. русское войско свернуло лагерь и в полном составе выдвинулось в сторону села Махольм, чтобы переправиться через Паду. До Раковора осталось около 20 километров. Конная разведка уже доложила, что на западном берегу Пады стоит вражеское войско в количестве, явно превышающем возможности «колыванских немецъ», но уверенность русских в своем численном превосходстве, а также скрепленные крестоцелованием договоренности с Ригой и Орденом давали существенные поводы для оптимизма. Русское командование решило дать бой. Полки изготовились, брони вздеты, сулицы насажены, луки натянуты. Ловушка захлопнулась.

Что почувствовали новгородский тысяцкий Кондрат и посадник Михаил Федорович, когда увидели выстроившееся на берегу Пады, изготовившееся к бою совокупное войско всей «земли немецкой»? О чем подумали русские князья, литвин Довмонт? Одно можно сказать точно: несмотря на то, что присутствие во вражеском войске «божьих дворян», «влижанъ», «юрьевцев», всех остальных, чьи предводители еще месяц назад «целовали крестъ» не участвовать в военных действиях, было для них, безусловно, неожиданно, растерянности в русском войске не было.

Немцы и датчане заняли западный берег Пады, встав на склоне холма, на вершине которого, вероятно, расположился командующий. Ровный склон, полого спускающийся в долину, был весьма удобен для атаки тяжелой рыцарской конницы. Было принято решение дать русским переправиться через реку, после чего атаковать сверху вниз. Вдоль западного берега Пады в этом месте и сейчас течет заболоченный ручей, который и стал естественным разделителем двух войск перед сражением. Берега этого небольшого ручейка стали тем самым местом, на котором столкнулись два огромных войска. Старожилы Виру-Нигула до сих пор называют его «злым» или «кровавым»…

О численности участвовавших в раковорской битве войск достоверных сведений нет. В Ливонской рифмованной хронике говорится о тридцати тысячах русских и в шестьдесят раз меньшей (то есть полтысячи) армии союзников. Как первая, так и вторая цифры вызывают более чем серьезные сомнения. Не вдаваясь в подробности дискуссии, развернувшейся по поводу численности участвовавших в битве войск, скажу, что наиболее правдоподобным мне кажется мнение о том, что как русское, так и немецкое войско насчитывало около пятнадцати-двадцати тысяч человек.

Основу боевого порядка войска анклава составляли рыцари Тевтонского ордена, вышедшие на поле боя в своем излюбленном построении – клином или «свиньей», что свидетельствует о наступательном характере боя со стороны немцев. Правый фланг «свиньи» защищали датчане, слева выстроились войска архиепископа и ополчение. Общее руководство войском анклава осуществлял Юрьевский (Дерптский) епископ Александр.

Русское войско построилось следующим образом. На правом фланге встала переяславская дружина князя Дмитрия Александровича, за ней, ближе к центру псковская дружина князя Довмонта, в центре – новгородский полк и наместничья дружина князя Юрия Андреевича, на левом фланге встала дружина тверских князей. Таким образом, против «свиньи» встал самый многочисленный новгородский полк. Основная проблема русского войска заключалась в том, что в нем отсутствовало единоначалие. Старшим по лествичному счету среди князей был Дмитрий Александрович, однако он был молод и не столь опытен. Зрелым возрастом и большим опытом отличался князь Довмонт, но на руководство претендовать не мог, в силу своего положения – фактически он был просто воеводой псковского отряда и он не был рюриковичем. Князь Юрий Андреевич – великокняжеский наместник авторитетом среди соратников не пользовался, руководители же новгородской общины не имели княжеского достоинства и командовать князьями не могли. В итоге русские отряды действовали, не подчиняясь единому плану, что, как мы увидим, пагубным образом повлияло на результат сражения.

Сражение началось атакой немецкой «свиньи», пришедшейся на центр новгородского полка. Одновременно оба фланга союзного войска были атакованы тверскими и переяславскими полками. Войско Дерптского епископа вступило в бой с псковским отрядом. Тяжелее всех пришлось новгородскому полку – бронированный клин рыцарской конницы при ударе накоротке развивал огромную силу. Судя по всему, новгородцы, знакомые с этим строем не понаслышке, глубоко эшелонировали свой боевой порядок, что придало ему дополнительную устойчивость. Тем не менее, давление на новгородский полк было настолько серьезным, что в какой-то момент строй полка распался, началась паника, князь Юрий Андреевич вместе со своей дружиной поддался паническому настроению и бежал с поля боя. Разгром новгородского полка казался неминуемым, но в этот момент самым похвальным образом проявил себя князь Дмитрий Александрович – он бросил преследование разбитого ливонского ополчения, собрал вокруг себя сколько смог воинов и произвел стремительную атаку по флангу наступающего немецкого клина.

То, что такая атака оказалась возможной, учитывая первоначальное положение полков, говорит о том, что к этому моменту ополчение и епископский отряд были уже разгромлены и бежали с поля боя, освободив Дмитрию пространство для атаки. Косвенно о быстром разгроме епископского полка свидетельствует также автор Ливонской рифмованной хроники, упомянув о гибели его предводителя, епископа Александра в самом начале сражения. Вероятно, в атаке на «свинью» участвовала далеко не вся переяславская дружина, основная ее часть, по-видимому, увлеклась преследованием отступавших, князь Дмитрий смог собрать только небольшую часть, что и спасло «свинью» от полного уничтожения. Тем не менее, немецкий строй заколебался, что позволило новгородскому полку перегруппироваться и продолжить организованное сопротивление.

Отразив атаку переяславской дружины, тевтонцы продолжили наступление на новгородский полк. Сражение стало приобретать затяжной характер, его эпицентр перемещался то в одну, то в другую сторону, кто-то бежал вперед, кто-то назад, атаки накатывались волнами одна на другую. Дрогнул и сбежал с поля боя датский отряд, тверская дружина бросилась его преследовать.

К концу светового дня через несколько часов после начала сражения новгородский полк окончательно рассыпался, однако, тевтонцы были настолько утомлены, что о преследовании отступавших русских речи быть не могло. Тевтонцы ограничились атакой на русский обоз, который им удалось захватить. Пожалуй, это был ключевой момент всего похода, поскольку именно в обозе находились осадные приспособления, предназначенные для штурма Раковора и Ревеля. Нет никаких сомнений, что эти приспособления были немедленно уничтожены.

С наступлением сумерек начали возвращаться княжеские дружины, преследовавшие разбитые отряды датчан, ливонцев и немцев, снова собрался, перегруппировался и был готов к атаке новгородский полк. В дневном бою погибли новгородский посадник Михаил Федорович, еще пятнадцать новгородских «вятших мужей», перечисленных в летописи поименно, тысяцкий Кондрат пропал без вести. Оставшиеся в живых командиры предлагали провести ночную атаку и отбить у тевтонцев обоз, однако на совете приняли решение атаковать утром. Ночью тевтонцы, осознававшие свое чрезвычайно опасное положение, ушли. Преследовать их русские не стали.

Раковорская битва закончилась. Русское войско еще три дня, подчеркивая свою победу, стояло на поле боя – подбирали раненых, хоронили убитых, собирали трофеи. Вряд ли потери русских были слишком велики – в средневековом сражении «лицом к лицу» основные потери несла проигравшая сторона именно в ходе преследования ее победителями, а не в ходе непосредственного «выяснения отношений». Русские войска с поля боя под Раковором не бегали, чего нельзя сказать о большей части их противников «и гониша их до города въ три пути, на семи верст, яко же ни мочи ни коневи ступити трупием» (цитата из летописи), то есть кони русских воинов не могли передвигаться из-за обилия лежавших на земле трупов. О продолжении похода речи, вероятно, не шло, так как был разгромлен русский обоз, а вместе с этим были утеряны необходимые для осады инженерные приспособления, восстановить которые на месте не представлялось возможным, иначе, зачем их было бы везти из Новгорода. Без штурма Раковора поход терял всякий смысл, превращался, фактически, в повторение осенней вылазки. Не удовлетворился достигнутыми результатами только князь Довмонт, который со своей дружиной продолжил поход, «и плени землю их и до моря и повоева Поморие и паки возвратися, исполни землю свою полона» (цитата из летописи). Некоторые современные исследователи считают (и, может быть, не совсем безосновательно), что дополнительной вылазки Довмонта не было, а в летописной записи идет речь о самом раковорском походе в составе всего русского войска, но их позиция лично меня не убеждает. Довмонт зарекомендовал себя бесстрашным и неутомимым воителем, выдающимся стратегом и тактиком, со своей небольшой, но мобильной и опытной, закаленной в многочисленных походах и боях дружиной, костяк которой составляли выходцы из Литвы, лично преданные своему предводителю, он мог позволить себе пройти огнем и мечем по незащищенной вражеской территории. Косвенным подтверждением того, что вылазка Довмонта все-таки имела место быть, может служить и тот факт, что ответный поход Тевтонского ордена на Русь в июне 1268 г. имел своей целью именно Псков.

Каждая из участвовавших в битве сторон приписывает победу себе. Немецкие источники говорят о пяти тысячах убитых русских, однако как могли они их посчитать, если поле боя осталось за русскими, которые покинули его не раньше, чем похоронили всех убитых? Оставим это на совести хрониста. Единственное, на основании чего условную победу можно было бы присудить анклаву, это отказ русских от штурма Раковора и прекращение ими похода. Все остальные имеющиеся у нас данные – бегство большей части католического войска, огромные потери среди датчан, епископского войска и ливонского ополчения, хотя и организованное, но все-таки отступление орденского отряда с поля боя, которое осталось за русскими, рейд Довмонта – все это свидетельствует о победе именно русского оружия.

Чтобы окончательно поставить точку в вопросе о победителе в раковорской битве необходимо проанализировать события имевшие место после нее. Событие такого масштаба не могло не иметь последствий, которые не были бы отмечены пером летописца.

После возвращения из раковорского похода русское войско было распущено. Дмитрий Александрович, и остальные князья разошлись по своим уделам, уведя с собой дружины. В Новгороде остался только великокняжеский наместник – бежавший с поля боя князь Юрий Андреевич. Не о каких военных приготовлениях в Новгороде не один источник не упоминает, в новгородской земле воцарилось полное спокойствие.

Абсолютно противоположную картину мы наблюдаем в землях Тевтонского ордена. Уже с начала весны начинаются мелкие набеги немцев на территорию, подконтрольную Пскову – немцы грабят приграничные деревни, уводят людей «в полон». Один из таких набегов закончился боем на речке Мироповне, в ходе которого князь Довмонт разгромил значительно превосходящий по численности отряд немцев. Под прикрытием мелких набегов Орден собирает все возможные силы и уже в начале лета того же 1268 г. организует грандиозный поход на Псков, мотивировав его необходимостью «отмщения» за раковорскую битву. О какой мести может идти речь, если, по их же собственным словам, немцы битву выиграли? Для этого похода Орден собирает все силы, имевшиеся в то время у него в восточной Прибалтике. По свидетельству того же хрониста, автора Ливонской рифмованной хроники, всего было собрано войско в восемнадцать тысяч человек, возглавлял войско сам магистр Отто фон Лютерберг, погибший двумя годами позже в битве на льду у Карузена (Карузина). Если бы внутренне тевтонцы считали себя победителями под Раковором, откуда такая жажда мести?

Немецкие хронисты, чтобы подчеркнуть доблесть и боевое мастерство братьев-рыцарей практически всегда заведомо занижали численность собственных войск и завышали численность войск противника. Возможно, что говоря о численности своих отрядов, немцы специально упоминали только количество конных воинов, «забывая» посчитать ополчение и вспомогательные войска, которые, тем не менее, в сражениях принимали активное участие. Оценивая численность войска, отправившегося в конце мая 1268 г. в поход на Псков сами немцы называют огромную для того времени цифру – восемнадцать тысяч. Напомню, что согласно тому же хронисту в раковорской битве немецкое войско составляло всего полторы тысячи бойцов. Цифры эти, и в первом и во втором случае, полного доверия вызвать не могут, но откуда такая непоследовательность – в одном случае численность войска катастрофически занижать, а в другом с какой-то маниакальной гордостью расписывать многочисленность и великолепие собранных в поход отрядов? Объяснить ее можно только одним: раковорская компания завершилась тяжелым сражением, а псковская – отступлением и перемирием после нескольких стычек и вылазки псковичей за стены города. Читающий хронику должен был понять, что в первом случае немцы ничтожными силами разгромили огромную армию, а во втором до боя даже не дошло, поскольку русские были напуганы тевтонской мощью. Впрочем, обо всем по порядку.

Оборона Пскова в 1268 г. заслуживает отдельного описания, здесь можно отметить только, что даже столь грандиозное предприятие не принесло Ордену какого-либо успеха. После десятидневной осады, заслышав о приближении новгородской дружины, идущей не помощь псковичам, тевтонцы отступили за реку Великую и заключили с прибывшим на помощь псковичам князем Юрием перемирие «на всей воле новгородской». Откуда у «разгромленных» под Раковором новгородцев через три с половиной месяца взялось такое войско, при приближении которого тевтонцы (восемнадцать тысяч, между прочим!) не рискнули оставаться на восточном берегу Великой и отступили? В феврале тевтонцы «одержали победу» под Раковором над совокупной ратью русских князей, а в июне, располагая гораздо более многочисленной армией, не приняли бой с силами только Новгорода и Пскова, которых, кстати, под Раковором в числе прочих они только что «разбили». Попробуем объяснить такое противоречие.

В орденское войско, по сведениям ливонского хрониста, были набраны ливонские и латгальские ополчения, присоединены некие «моряки» (девять тысяч, половина войска, откуда они взялись, историки гадают до сих пор), но «мужи короля», то есть датчане, а также рыцарские отряды и ополчения из папских областей (Рига, Юрьев, т т.п.) как участники похода не упоминаются. Почему же их там не было? Ответ простой. Большинство боеспособных мужчин из этих областей остались «трупием» на поле возле Махольма под Раковором, воевать под Псковом было просто некому. А такой сборный состав орденского войска объясняется тем, что в него набирали всех, кто может носить оружие, не взирая на их боевые качества, просто для объема. Через два года в попытке прервать литовский набег, на битву при Карузене, последнюю свою битву, Отто фон Лютерберг не смог набрать и двух тысяч воинов, хотя готовился к серьезному сражению.

Очевидно, что целью похода на Псков было не достижение каких-либо военных или политических целей, а просто блеф, демонстрация «силы», попытка внушить русским, что Орден может им еще что-то противопоставить. Сражаться по-настоящему Орден не собирался. Сил не было. О низком уровне боевой подготовки немецкого войска после раковорской битвы свидетельствуют также успешные бои, проведенные Довмонтом против немцев в апреле и июне 1268 – на речке Мироповне и под Псковом, где Довмонт нанес крестоносцам два болезненных поражения, одно в ходе преследования отступающего с добычей отряда, второе в ходе вылазки во время осады. При этом следует отметить, что и на Мироповне и под Псковом многократное численное преимущество было именно у немецких отрядов.

И последнее. После неудачной осады Пскова между Новгородом и представителями анклава начался длительный переговорный процесс, по результатам которого был подписан мирный договор. Текст этого договора не сохранился, однако летописи предают его суть: «И уведавше Немци, прислаша послы с мольбою: «кланяемся на всей воли вашеи, Норовы всей отступаемся, а крови не проливаите»; и тако новгородци, гадавше, взяша мир на всеи воли своеи» (цитата из летописи). То есть, представители католического анклава по данному договору отказывались от дальнейшей экспансии на восток за реку Нарва в обмен на прекращение военных действий. Мир этот не нарушался до 1299 года.

Еще раз вспомним последовательность основных событий после окончания раковорского похода: победа русских в небольшом бою с немецким отрядом на Мироповне в апреле, немецкий демонстративный поход на Псков, не преследовавший каких-либо военных или политических целей, окончившийся отступлением при виде новгородской дружины (в июне), мирные переговоры и заключение мирного договора на «всеи воли новгородскои» (февраль 1269) и длительный мир. На мой взгляд последовательность этих событий ясно указывает на отсутствие после раковорской битвы у немцев и датчан возможностей к серьезному вооруженному сопротивлению.

Таким образом, по итогам раковорской битвы и последовавших за ней событий, мы можем уверенно констатировать, что на берегах реки Пада 18 февраля 1268 г. русское войско одержало тяжелую, но бесспорную победу, остановившую крестоносную экспансию в восточной Прибалтике более чем на тридцать лет.

Замок Раковор (Раквере, Эстония), современный вид.

РАКОВОРСКАЯ БИТВА - сражение 18 февраля 1268 г. между русским войскоми немецко-датскими крестоносцами в районе города Раковор (современный Раквере, Эстония).

Раковорскаябитва несмотря на то, что это было одно из крупнейших сражений в Европе за всю историю позднего средневековья как по числу участников, так и по числу погибших в ней воинов, осталось в тени Ледового побоища Александра Невского и плохо известно неспециалистам. А между тем она сыграла значительную роль в укреплении русского влияния в Прибалтике.

После практически одновременной смерти Александра Невского и литовского короля Миндовга в 1263 г. распался начавший оформляться союз Северо-Восточной Руси и Литвы против Ливонскогоордена, основательно закрепившегося к тому времени в Восточной Прибалтике.

В середине 60-х гг. XIII в. датские феодалы и орденские рыцари вновь предприняли попытки захватить северо-западные земли Новгородской феодальной республики.

Частые набеги крестоносцев потребовали принятия ответных мер. Формальным поводом для очередного конфликта послужили усилившиеся притеснения новгородских купцов в Ревеле, принадлежавшем подданным короля Дании. В дополнение к этому имели место также пиратские нападения на их торговые суда в Финском заливе. Торговля для Новгорода всегда была основным источником дохода, поэтому на подобные события новгородская община реагировала крайне болезненно. Чтобы положить конец притеснениям, на новгородском вече было признано необходимым нанести удар по датчанам. Во второй половине 1267 г. новгородцы стали готовиться к походу.

Великий князь Владимирский Ярослав Ярославович попытался воспользоваться этими обстоятельствами и направить собранное войско на Полоцк, который планировал подчинить своему влиянию. Новгородцы действительно выступили в поход понаправлению к Полоцку, но в нескольких днях пути от Новгорода дружина устроила стихийное вече. Новгородцы объявили наместнику великого князя Юрию Андреевичу, племяннику Александра Невского, что на Полоцк или в Литву они не пойдут.Воеводам удалось убедить наместникаприсоединиться к ним и двинуться на принадлежавшие датчанам городаРаковор и Ревель.

Первым на пути был Раковор. Новгородцы опустошили окрестности и подступили к замку. Однако русское войско не было подготовлено для штурма хорошо укрепленных каменныхстен. Для успешного планомерного штурма необходимы были соответствующие осадные приспособления, которыми новгородская рать, собиравшаяся изначально грабить полоцкую и литовскую земли, не запаслась. Потеряв при попытке взять город неожиданным штурмом семь человек, русичи отступили и вернулись в Новгород.

Поход было решено повторить на следующий год. В нем планировалось участие значительно больших сил. Основной удар должен был быть направлен против одного из могущественнейших феодалов на территории датской Эстонии, Дитриха фон Kивеля. Еще в первой четверти ХIII в. этот, тогда еще мелкий рыцарь, по призыву Ватикана вместе с другими искателями приключений явился в Прибалтику и участвовал в многочисленных битвах крестоносцев с местным населением. K тому времени, о котором мы ведем речь, он являлся крупнейшим землевладельцем и фогтом Виронии - территории на севере Эстонии. В 1250-х г. Дитрих фон Кивельприобрел значительные владения и непосредственно на самой русской границе. По его приказу в устье реки Наровы была возведена крепость, являющаяся главным форпостом агрессии против Новгорода .

Поход должен был носить общерусский характер. Новгородское посольство отправилось во Владимир к великому князю звать на помощь «низовскую» рать. Многие князья Северо-Восточной Руси собрались в Новгороде. Из своего удела привел полки переяславский князь Дмитрий, сын Александра Невского, пришли владимирцыво главе с князем СвятославомЯрославичем, тверичей возглавил князь Михаил Ярославич. Новгородскими дружинамикомандовали посадникМихаил Федорович и тысяцкий Кондратий. В походе к Раковоруучаствовала ипсковская рать численностью до 4000 воинов во главе с князем Довмонтом.

Выступление было назначено на январь 1268 г. Природные условия Эстонии - будущего театра военных действий, где было много мелких речушек, болот, топей и других труднопреодолимых препятствий, диктовали именно такой выбор времени похода. Мороз должен был сковать льдом реки и болота, облегчая тем самым передвижение войск.

Подготовка к походу началась заблаговременно, особое внимание уделялось оснащению войск. Впрок заготавливались съестные припасы для воинов и корм для лошадей. Кузнечных дел мастера ковали оружие, доспехи и другое воинское снаряжение. Еще в декабре 1267 г. в Новгород и Псков со всей северной земли собрались мастера, которые чинили старые и делали новые осадные машины. Русские войска готовились к длительной кампании, в ходе которой предполагались вести не только полевые сражения, но и штурмовать города.

История похода на Раковор интересна еще и тем, что в ней рельефно отразилась коварная политика орденцев, для которых заключенные договора были лишь ни к чему не обязывающими клочками бумаги. Еще до начала похода ливонцы, узнав о масштабных военных приготовлениях русских, прислали в Новгород пышное посольство, в составе которого находились доверенные люди не только ландмейстера Ливонского ордена, но и от дерптского епископа, рижан, мариенбуржцев и других городов немецкой земли. Как сообщает летопись: «И прислашаНемци послы своя, рижане, вельяжане, юрьевци, и изъинехгородовъ, с лестью глаголюще: «намъ с вами миръ, перемогаитесясъколыванци и съраковорци а мы к ним не приставаемъ, а крест целуемъ». И целоваша послы крестъ; а тамоездивъЛазорь Моисеевич водил всехъихъкъ кресту, пискуповъ и божьихъдворянъ, яко не помогатиимъ колыванцем и раковорцем» . Договор подписали, но дальнейшие события показали, чего стоят клятвенные обещания рыцарей.

Русская рать перешла границу 23 января 1268 г. и разделилась на три отряда, каждый из которых своим маршрутом двигался к Раковору. По дороге боев почти не было, лишь кое-где находились датские сторожевые заставы, которые были уничтожены. В летописях приводится интересный эпизод, характеризующий умение наших предков в ходе боевых действий использовать географические свойства местности и применять имеющиеся в наличии технические средства. Остатки одного из отрядов противника после неудачного для него боя укрылся в пещере. Все попытки силой оружия заставить врага покинуть убежище и сдаться завершились безрезультатно. Простояв у пещеры три дня и ничего не добившись, русские пошли на хитрость. С помощью камнеметательных машин они запрудили рядом протекающую реку и направили воду в пещеру. Противник покинул укрытие и был уничтожен.

О том, где произошла битва, у ученых-историков нет общего мнения. В новгородских летописях записано, что состоялась она на реке Кеголе. Этот топоним до настоящего времени не сохранился. Ряд историков соотносят его с небольшой речкой Кунда поблизости от современного Раквере. Однако в ливонских хрониках указано, что сражение состоялось при «Магольмской церкви» . Село Махольм (современный поселок Виру-Нигула) расположено на речке Пада в 9 км северо-восточнее Кунды. Именно там, на берегу Пады, находятся развалины одной из самых древних каменных церквей на территории северной Эстонии - капеллы св. Марии. По данным археологических исследований время ее основания - вторая половина XIII в. Возможно, у подножья холма, на котором была возведена церковь, и произошла битва.

Итак, к 17 февраля отряды соединились, и все русское войско остановилось на ночлег. Но утром следующего дня, к их удивлению,на другом берегу реки было замечено многочисленное объединённое немецко-датское войско (ландмейстер Ливонского ордена О. фон Роденштейн и дерптский епископ Александр). По образному выражению русского летописца орденское войско стояло такой силой, что поднятые копья, как лес, заслоняли солнце «...босовокупилася вся землянемецкая» . Вероломный ландмейстер нарушил им же самим предложенный мир.

О численности участвовавших в Раковорской битве войск достоверных сведений нет. В Ливонской рифмованной хронике говорится о 30 тыс. русских и в шестьдесят раз меньшей армии немецко-датских союзников . Как первая, так и вторая цифры вызывают более чем серьезные сомнения. Оценивая возможности противников в разных военных эпизодах, как до Раковорской битвы, так и после нее, можно говорить, что как с одной, так и с другой стороны, сражалось от 15 до 18 тыс. воинов.

Ливонское войско состояло как из тяжеловооруженной конницы, так и легковооруженных кнехтов. Немцы выстроились, как отмечает летописец, «великой свиньей» , которая строилась таким образом, что в ее головном ряду было относительно немного рыцарей, примерно от пяти до десяти человек, а в каждом последующем - на два рыцаря больше. Построение выглядело как клин, острием направленный на противника. Клин состоял из опытных, обученных и хорошо вооруженных рыцарей. Позади них, постепенно расширяясь в глубину, становились отряды оруженосцев и кнехтов. С флангов все войско прикрывалось рыцарями, построенными в один-два ряда. Сила удара такого строя, если порядок его перед тем не нарушался, была достаточно большой. В результате удара узкой головой «свиньи» боевой порядок противника рассекался, и далее уже легче было довести бой до победного конца, вводя в прорыв легковооруженных кнехтов. Правый фланг «свиньи» защищали датчане, а слева выстроились войска дерптского архиепископа Александра и местное ополчение.

Основой боевого порядка русских войск того времени были три полка: «чело»- полк, находящийся в центре, и полки «правой» и «левой» руки, расположенные по флангам «чела» уступами назад или вперед. Все три полка составляли одну, главную линию. В битве при Раковоре центр русского войска составляли новгородцы со своим посадником, а также дружина новгородского наместника Юрия Андреевича. Правее расположились псковичи князя Довмонта, переяславцы князя Дмитрия Александровича и владимирцы князя Святослава. На левом фланге находился тверской отряд, возглавляемый князем Михаилом Ярославичем.

Схема сражения.

По замыслу Дмитрия Переяславского, которому великий князь доверил общее руководство ратью, правый фланг, где были сосредоточены наиболее боеспособные конные полки, должен был ударом во фланг немецкой «свиньи» завершить сражение победой.

По свидетельствам очевидцев, произошло страшное побоище. В начале боя рыцари нанесли тяжелый урон центру русского войска. Немцы действовали двумя отрядами. Первый «железный клин» наступал на стоящие прямо перед ним новгородские и псковские полки, а второй, находящийся к началу сражения в засаде, ударил с тыла и ворвался в обоз. Новгородцам пришлось сражаться в окружении. Ожесточенный бой продолжался с переменным успехом в течение четырех часов. Лишь к вечеру благодаря мужеству и стойкости русских ратников, особенно новгородцев и псковичей, в ходе сражения наступил перелом. Интересно то, что геройские действия Довмонта отмечали не только союзники, но и враги. Ливонская Рифмованная хроника назвала псковского князя одним из героев битвы .

Сохранить строй «свиньи» после нанесения главного удара было почти невозможно. Этому препятствовала громоздкость и жесткость рыцарского построения. После первого мощного удара стройные ряды рыцарей рассыпались, и сражение перешло в обычное единоборство, а здесь сказали веское слово свежие полки «правой» и «левой» руки. Особенно сильным был удар отборных конных полков правого фланга, после которого немцы стали отступать. Русские войска начали преследовать враги и гнали рыцарей семь верст по трем дорогам до Раковора. Как во время сражения, так и во время бегства немцы понесли огромные потери. Как пишет летописец: «якоже не мочи ни коневиступититрупием» , то есть кони ступали по трутам, так их было много. Среди погибших оказался и один из руководителей немецкого войскадерптский епископ Александр .

Эпизод Раковорской битвы. Миниатюра из Лицевого летописного свода XVI в.

Правда, и русскому войску победа досталась тяжелой ценой, потери их, как и немцев, были очень велики. Полегло почти пять тысяч ратников. В числе погибших бояр был новгородский посадник Михаил Федорович, тело которого новгородцы вывезли в родной город и захоронили, исключительный случай для посадника, в Софийском соборе -усыпальнице новгородских князей.Пропал без вести тысяцкий Кондрат.

Русское войско,подчеркивая свою победу, «стояша на костях 3 дни»: подбирали раненых, хоронили убитых, собирали трофеи.

Битва при Раковоре обессилила обе стороны, поэтому поход соединенных русских сил не имел своего продолжения. Объединенная рать была распущена: «низовские» полки разошлись по своим городам, а новгородское войско вернулось домой, увозя с собой раненых и убитых. Лишь Довмонт со своей дружиной углубился в Эстонию, дошел до южного побережья Балтийского моря, а затем с большой добычей вернулся в Псков.

Через некоторое время после Раковорского похода немцы, пытаясь как-то компенсировать свое поражение, предприняли вылазку против Пскова. Отряд, численностью около 1000 воинов, вторгся на территорию Псковской земли и захватил несколько приграничных селений.

Довмонт в короткое время собрал небольшую рать, состоящую из княжеских дружинников и псковских ремесленников, с которой он на 5 ладьях вышел навстречу разбойничавшим ливонцам. Сражение состоялось на реке Mироповне. Внезапность появления и стремительность нападения - вот главные факторы, определившие победу псковичей над количественно превосходящим противником. Немцы не смогли оказать достойный отпор и бросились наутек. Причем отступали они не организованно, а спасались мелкими группами. Летописи, давая картину этого сражения, отмечают, что часть немцев на двух ладьях пыталась скрыться на одном из островов, разбросанных по реке, но была обнаружена псковскими ратниками. Довмонт приказал запалить остров и «пожжепоганиелатыне под травою, а иниипобегоша, а власы их зажженигорять, а иниииссече, а инииистопиша в воде» . Сражение это состоялось 23 апреля в день памяти св. Георгия, покровителя всех воинов.

В непосредственной связи с Раковорской битвой и сражением на Mироповне стоит большой поход немцев против Пскова в 1269 г. Оттон фон Роденштейн, магистр Ливонского ордена в 1267-1271 гг., собрал под свои знамена все наличные силы (почти 18 тыс. человек). Немцы двигались к Пскову несколькими колоннами, часть шла сушей, а часть «и на кораблях и в лодиях». Везли они с собой большое число стенобитных орудий и осадных машин. Разбойничая на псковской земле, немцы пожгли много деревень, часть жителей была порублена, а часть угнана в плен. Штурмом был взят и разграблен Изборск. В конце июня враг подошел к Пскову и сразу пошел на приступ крепостных стен, который был успешно отбит. Десять дней длилась затем осада. Защитники города во главе с Довмонтом оказали мужественное сопротивление захватчикам. В решающий момент, когда силы осажденных были на исходе, в Троицком соборе города произошла торжественная церемония. При большом стечении народа Довмонт вошел в собор и возложил свой меч на алтарь. Целая процессия служителей церкви в подобающих случаю парадных одеждах проследовала к алтарю и освятила княжеское оружие. Затем игумен Сидор взял меч и опоясал им князя. Церемония эта была нужна, чтобы поднять дух воинов, выступающих против врага. Князю-воеводе торжественно вручали меч, как символ доверия народа и залог победы.

Князь Довмонт-Тимофей Псковский. Икона из кафедрального Троицкого собора в Пскове. XIV в.

Несколько раз псковичи под руководством князя совершали вылазки, в ходе которых наносили тяжелый урон рыцарям. Когда же до немцев дошел слух, что на помощь осажденному Пскову идут крупные новгородские силы, они решили не испытывать судьбу, погрузились на корабли и 8 июля сняли осаду.

Раковорская битва, а затем сражения на Mироповне и у стен Пскова, завершили очередной длительный период борьбы русских с агрессией, шедшей с северо-запада. Победы русского оружия показали, что земля наша, несмотря на жесточайшие ордынские погромы, имеет достаточные силы, чтобы противостоять поползновениям захватчиков.В 1269 г. в Пскове был заключен мир с ливонцами «на всей воли новгородский» . Крестоносная экспансия в восточной Прибалтике была остановлена более чем на тридцать лет.

Юрий Алексеев,
старший научный сотрудник Научно-исследовательского
института военной истории ВАГШ ВС РФ

__________________________________________________

Шacкoльcкий И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. Л., 1978. С. 209-214.

Новгородская первая летопись старшего извода. М., 1950. С. 86.

См.: Ливонская хроника Германа Вартберга // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. II. Рига, 1879. С. 95.

Новгородская первая летопись старшего извода. С. 86.

Ливонская рифмованная хроника. Цит. по Tиxoнoв M.H. Древняя Русь. M., 1975. С. 338.

Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. X. С. 146

Tиxoнoв M.H. Древняя Русь. M., 1975. С. 340.

Новгородская первая летопись. ПСРЛ. Т. III СПб, 1841., С. 60.

Ливонская хроника Германа Вартберга. С. 95.

Сказание о Довмонте. // B книге: Памятники литературы древней Руси XIV-середина XV века. M., 1981. С. 53.

Новгородская первая летопись. ПСРЛ. Т. III СПб, 1841., С. 61

Раковорская битва

18 февраля 1268 года произошла Раковорская битва между русскими войсками и войсками Ливонского ордена.

14 ноября 1263 года после поездки в Орду на 42-м году жизни внезапно скончался Александр Невский, и ливонские рыцари, надолго присмиревшие после Ледового побоища , вновь начали зариться на русские земли.

смерть Александра Ярославовича Невского

Над Псковом, а в перспективе и над Новгородом возникла реальная угроза порабощения и геноцида, тем более что к немецкой угрозе теперь прибавилась и датская - северную часть современной Эстонии теперь занимали датчане, захватившие русские города Колывань - нынешний Таллин - и Раковор - нынешний Раквере.

Раковор

На захваченных землях Прибалтики - а это почти две трети территории Латвии и Эстонии - ливонские (тевтонские) рыцари (братья крестоносцы) продолжали укреплять свое феодальное государство, откровенно враждебное для соседей. С русскими их навеки разделила непримиримая вражда религий и цивилизаций: в своих хрониках, рассказывающих о войнах с Новгородом и Псковом, ливонцы именуют себя не иначе как "христианами", давая таким образом понять: православные (правоверные) для них язычники.

(Термин "православие" стал использоваться "ПРАВОВЕРНЫМИ" христианами ортодоксальной церковью греческого обряда, на Руси, только в 1653 году.)

Сам Папа, хотя и не объявил официальный крестовый поход на Русь, неоднократно намекал своей пастве на необходимость отвратить русских от византийской ереси. Ну а помимо религиозного фактора в неспокойных отношениях Руси и Ливонии играли свою роль и некоторая неопределенность границ, и зависимость от ливонцев купеческих торговых путей, и взаимный опыт былых обид. Князь Александр Ярославич хорошо чувствовал постоянную угрозу с Запада, потому и искал на склоне жизни военного союза против Ливонии с могущественным литовским князем Миндовгом. Но неожиданная смерть Невского в 1263 году по дороге домой из Орды оставила эту задачу нерешенной.

Датчане.

Все, что говорилось о столкновениях с ливонскими(тевтонскими) рыцарями (братьями крестоносцами) , имеет прямое отношение и к датским, которые тоже поучаствовали в покорении "христианами" Прибалтики. Потомки викингов в середине тринадцатого века владели двумя крупными эстонскими городами - Колыванью (Ревелем, ныне Таллином) и Раковором (Везенбергом, ныне Раквере). Новгородская торговля немало натерпелась от вылазок этих "благочестивых воинов Христа", постепенно захватывающих берега Нарвы. Спустя четыре года после смерти Невского новгородцы решили воевать с раковорцами. Однако поход 1867 года в Прибалтику окончился неудачей. Потеряв семь человек, воины вынуждены были снять осаду с города и вернуться ни с чем. На берегах Волхова началась подготовка к новой кампании, которая должна была принципиально отличаться от предыдущей двумя моментами. Во-первых, как пишет Карамзин, "новгородцы сыскали искусных мастеров и велели им на дворе Архиепископском строить большие стенобитные орудия". А во-вторых, для сокрушения датчан собиралась мощная военная коалиция, в которую были приглашены князь Псковский Довмонт, князь Переяславльский Дмитрий Александрович (сын Невского) и Великий князь Владимиро-Суздальский Ярослав Ярославич (брат Невского). Интересно, что в этой войне князья раздробленной Руси проявили редкое единодушие: Довмонт и Дмитрий пришли сами, а Ярослав прислал сыновей Святослава и Михаила с войском.

Возглавил эту армию восемнадцатилетний Дмитрий. В ратных делах юный князь был еще новичком, но он нес на себе отсвет деяний великого отца и был живым символом победы. А вот имя Довмонта Псковского уже приводило в трепет его противников. Родовитый литовец, он бежал с родины от междоусобных распрей и укрылся в Пскове, где принял православие (правоверие) и быстро завоевал уважение местных жителей. В 1266 году они избрали его своим князем и, вверив ему дружину, отправили на войну с Литвой.

Довмонт присягает Великому Новнороду

18 июня новоявленный князь наголову разгромил бывших соплеменников на Двине. Нежданное возвышение Довмонта вызвало раздражение Ярослава Ярославича, сидевшего тогда в Новгороде: брат Невского не мог терпеть по соседству бывшего язычника и стал собираться в поход, чтобы пояснить строптивым псковичам, кто подходит на роль князя, а кто нет. Но новгородцы тут же осадили надменного Рюриковича: "Другу ли Святой Софии быть неприятелем Пскова?" Авторитет Довмонта был высок и за псковскими стенами, а его боевой опыт необходим в будущей войне.

Столь серьезные военные приготовления Новгорода взволновали соседей. Представители сопредельных государств пытались узнать, против кого двинется эта грозная сила. Особенно беспокоились ливонцы: их послы, поняв, что Русь задумала новый поход на Раковор, поспешили откреститься от датских рыцарей: "нам с вами мир, переведывайтесь с датчанами - колыванцами и раковорцами, а мы к ним не пристаем..." Но доверия к старым врагам у Господина Великого Новгорода не было. Потому ливонцам предложили закрепить свою клятву священным ритуалом крестоцелования. В Орден поехали родовитые бояре, в присутствии которых "бискупы (епископы) и "Божьи Дворяне" (рыцари) целовали крест на том, что не окажут помощи датчанам. Россияне двинули полки в Прибалтику, успокоенные и довольные своим дипломатическим успехом.

И как только это произошло, ливонский магистр Отто фон Роденштейн... тайно отправил послов в датский Раковор.

Было необходимо пресечь на корню эти поползновения, но у Пскова и Новгорода сил оказалось недостаточно, и состоявшееся в 1267 году вторжение в Прибалтику окончилось неудачей главным образом из-за разногласий псковских и новгородских воевод.

В этих условиях псковский князь Довмонт обратился за помощью к князьям Северо-Восточной Руси.

князь Довмонт

На просьбу откликнулись тверской князь Ярослав, Владимирский князь Михаил, а также сын Александра Невского 17-летий переяславский князь Дмитрий Александрович. На совещании князей, состоявшемся в Новгороде, он был избран предводителем готовящегося похода.

князь Ярослав в Новгороде

князь Михаил Ярославич

князь Дмитрий Александрович Невский

Поход начался 23 января. Русские войска вторглись в землю, принадлежавшую датчанам - союзникам Ливонского ордена. Навстречу им выступили объединённые силы датчан и ливонцев под общим командованием магистра Отто фон Роденштейна.

Поход

Не зная о заговоре, русские по трем разным дорогам продвигались к Раковору. Летописец сообщает нам интересный факт: во время стычки с местной чудью противники дружинников спрятались в неприступной пещере и на любую попытку войти внутрь отвечали градом стрел. Тогда воины с помощью какого-то приспособления затопили неприятельское укрытие и посекли выскочивших наружу. Cудя по всему техническая основа для осады Раковора была подготовлена весьма основательно.

Русская дружина в походе

А тем временем к реке Кеголе тайно подтягивались большие неприятельские силы.

Сюда стекались воины дерпского епископа, бойцы ополчения эстов, рыцари Роденштейна и датские оборонцы из Везенберга. Источники не посвящают нас в детали магистерского плана. Но очень возможно, что обеспокоенность ливонцев подготовкой похода против датчан, изначально была мнимой, усыпляющей бдительность. Внезапное нападение больших немецких сил уничтожило бы отборные войска объединенной Руси и надолго обескровило ее. Завершись февральская схватка на Кеголе безоговорочной победой Божьих Дворян, думается, весной они уже показались бы над Волховом и Великой.

1. Комтур тевтонского ордена (средний командный состав, первая линия построения «свиньи»). Защитное снаряжение включает в себя длиннорукавную кольчугу с приплетённым кольчужным же капюшоном; под кольчугой носится стёганый кафтан или гамбизон, под капюшоном на голову надет стёганый чепец. Поверх кольчуги рыцарь носит бригандину, то есть доспех, где к кожаной основе изнутри приклёпаны металлические пластины. Для защиты от коррозии пластины обычно лудились. К бригандине прикреплены стальные наплечники и стёганый воротник. Наружная сторона бригандины покрыта белым сукном, на груди изображена орденская символика - чёрный крест с красной окантовкой. Такой же крест мы видим и на копейном флажке. Шлем, который в бою надевался на носившийся поверх кольчужного капюшона подшлемник с валиком, также выкрашен в орденские цвета. Он представляет собой западноевропейский топфхельм первой трети XIII в., практически целиком закрывающий голову всадника. Прорези для глаз довольно широкие, что, в общем-то, типично для этого периода. Руки защищены металлическими налокотниками и кожаными наручами, закрывающими и кисть руки. Защита ног включает в себя кольчужные чулки, наколенники, а также наголенники из одной пластины. Щит рыцаря - треугольный, пока что довольно большой. Оружие - меч и длинное копьё. Конь защищён кольчужной попоной, пришитой к основе из тонкой кожи.
2. Конный сержант-копейщик (4-5 линии построения «свиньи»). Основу орденского войска уже к середине XIII в. составляли профессиональные воины-сержанты незнатного происхождения. Комплекс защитного вооружения этого воина включает в себя длиннорукавную кольчугу, надетую на стёганый гамбизон, и куполовидный крашеный шлем с кольчужной бармицей и наносником.

Поверх кольчуги надета белая орденская котта. Ноги защищены стёгаными набедренниками с наголенниками из одной пластины. Щит - круглый, чуть больше пятидесяти сантиметров в диаметре. Подобные щиты довольно часто встречаются у незнатных европейских воинов в первой половине XIII в. Оружие воина - фальшион, анахроничное для данного периода длинное копьё с ушками, с широким наконечником и притороченный к седлу топор в чехле. Седло - типично европейское, с высокими передней и задней луками.
3. Орденский трубач. Этот воин одет в длиннорукавную кольчугу с кольчужными перчатками и капюшоном; под кольчугой - гамбизон. Капюшон надет на стёганый чепец усиленный валиком.
4. Орденский конный сержант-арбалетчик. Этот конный воин одет в стёганый доспех, поверх которого - котта с короткими рукавами. На котте изображён вариант орденской символики - крест в виде буквы «Т», который обычно носили сержанты ордена. Шлем - ранняя форма шапели, крашенный с кольчужной бармицей. Ноги защищены стёгаными набедренниками. В качестве защиты рук воин использует кольчужные рукавицы. За спиной воина на плечевом ремне - щит, по форме близкий к миндалевидному. Оружие - тесак с крестовидной рукоятью и боевой нож, к седлу прикреплён простейший арбалет, взводившийся деревянным рычагом. К поясу арбалетчика прикреплён кожаный колчан.
5. Орденский пеший сержант-копейщик (1-2 линии пешего построения). Плотные пехотные построения в средневековой Европе впервые как боеспособные подразделения, пожалуй, появляются только в армиях военно-монашеских орденов, где уровень дисциплины позволял это осуществить. Довольно тяжёлое вооружение этого воина предполагает его место в двух первых шеренгах боевого построения. Оно включает в себя длиннорукавную распашную кольчугу с кольчужными перчатками и металлическими наплечниками, кисти рук также защищены дополнительными стальными пластинами. Шлем - куполовидный крашенный, лицо прикрыто стальной маской. Под ним одет кольчужный капюшон. Ноги защищены кожаными наколенниками с круглыми стальными пластинами и кольчужными получулками, защищающими ноги, стянутыми сзади шнуровкой. Щит - близок к миндалевидному. Оружие сержанта - один из вариантов пехотной пики или так называемый альшпис, с длинным, более полуметра, гранёным остриём, и фальшион.
6. Датский городской ополченец-арбалетчик. Датчане, чьей основной базой был Ревель, принимали непосредственное участие во многих боевых столкновениях XIII в., хотя в битве на Чудском озере, они, вероятнее всего, не участвовали. Этот датский пеший арбалетчик очень хорошо экипирован. Поверх стёганого гамбизона надеты длиннорукавная кольчуга с приплетённым кольчужным капюшоном и отдельными кольчужными рукавицами и популярный в Северной Европе чешуйчатый панцирь. Щит - небольшой кулачного типа, круглый. Шлем - клёпаный, с полями, крашенный его можно охарактеризовать как раннюю форму шапеля. Оружие - меч и арбалет со стременем. К поясу воина прикреплён колчан с арбалетными болтами.

7. Русский арбалетчик (новгородское ополчение)

Обе армии встретились на реке Кеголе близ Раковора.

Русские войска, разделённые на три полка, построились в линию, рыцари, как обычно, построились «свиньёй». Этот строй германцы применяли ещё в войнах с римлянами.

В первой шеренге, в зависимости от численности подразделения, выстраивалось от трёх до девяти конных воинов, в последней - от 11 до 17. Общее число воинов клина составляло от 35 до 65 человек. Шеренги выстраивались с таким расчетом, чтобы каждая последующая на своих флангах увеличивалась на два рыцаря. Таким образом, крайние воины по отношению друг к другу располагались как бы уступом и охраняли едущего впереди с одного из боков. За клином следовали прямоугольные каре, состоявшие из рыцарей и кнехтов.

Итак, 18 февраля рыцарская армада предстала перед изумленными взорами русских ратников. Но предательство Роденштейна не вызвало смятения, на которое, вероятно, рассчитывал магистр. Князья действовали на удивление согласованно, решительно и быстро. Перейдя реку, русское воинство построилось без всякого замешательства: против "великой немецкой свиньи" (рыцарского клина, знаменитого по Ледовому Побоищу) стало "чело" из новгородцев, на правом крыле против датчан оказались Довмонт, Дмитрий и Святослав; на левом, против эстонского ополчения, Михаил, новгородский князь Юрий и брат его Константин.

Новгородцы во главе с посадником Михаилом и тысяцким Кондратием приняли на себя удар страшной силы. Их неистовое сопротивление не давало "железному" полку ливонцев освободить силы и помочь союзным войскам. В ужасной сече рыцарским мечом был зарублен посадник и многие славные мужи Новгорода.

И наконец дрогнуло "чело" под напором безжалостного клина... Как вдруг ливонцам во фланг ударили псковичи, переяславцы и суздальцы - это Довмонт и Дмитрий сумели то, что не далось рыцарям - смяли нападавших датчан и помогли товарищам. И вот уже воины магистра Роденштейна оказались в капкане. Много крови благочестивых "христиан" смешалось с новгородской кровью на промерзлой эстонской земле в тот день. Пал в бою Дерпский епископ.

И дальше случилось невероятное: спасаясь, рыцари вынуждены были бежать с поля боя под защиту высоких стен Раковора, спиной чувствуя приближение дружинников Дмитрия Александровича. По словам летописца, погоня (как и бегство) была трудна, ибо всю землю покрывали трупы воинов.

В самом начале битвы удар «свиньи» приняли на себя пешие новгородские ополченцы. Ополченцы удивили рыцарей, сумев сдержать их первый натиск и навязав им рукопашную схватку, в которой русским не было равных на протяжении всей военной истории. В ходе боя рыцари понесли тяжелые потери, но и русские потеряли множество воинов. Погиб и руководитель новгородского ополчения - посадник Михаил.

Видя, что скоро у него совсем не останется рыцарей, Роденштейн приказал трубить отступление. Однако развернуться смогли лишь легко вооружённые всадники, которые стояли в задних рядах, а так же арбалетчики и оруженосцы.

Княжеская конница, находившаяся до этого момента в засаде, атаковала ливонцев во фланг, добила рыцарей и погналась за отступающими. Семь вёрст русские гнали ливонцев. Лишь немногие из них смогли спастись бегством.

При первых лучах солнца стало ясно, что потери русской рати огромны. Согласно ливонским хроникам они составили 5000 человек против 1350 у рыцарского войска. Простояв три дня на поле битвы, выжившие собрали тела "избиенной братии, честно отдавшей живот свой" и тронулись в обратный путь. Сил на осаду Раковора после невиданного боя уже не осталось. Лишь Довмонт, дружина которого пострадала менее всего, совершил опустошительный рейд по Ливонии и возвратился в Псков с богатой добычей и большим полоном.

Вот за этими стенами, которые тогда были целы, укрылись рыцари от атакующих русских полков.

Эпилог

Современные ученые, сетуя на малоизвестность великой Раковорской битвы, порою ставят ее выше сражения на Неве и Ледового побоища, а некоторые сравнивают даже с Грюнвальдской битвой 1410 года, в которой был разгромлен Тевтонский орден. Думается, в этих суждениях есть доля преувеличений и надуманности. Конечно, по своим масштабам это сражение было очень значительным для русского средневековья, и доблесть, проявленная русскими в той сече, беспримерна. Но увы: политического итога, в отличие от того же Ледового побоища, за которым последовало заключение мира, Раковорская битва не дала.

Довмонтова башня в Пскове. Спустя год после Раковорской битвы Роденштейн пришел сюда мстить псковскому князю за поражение.

Объективно, раковорская кампания завершилась "вничью" и имела неизбежное продолжение. Уже спустя год ливонцы, скопив силы, открыто напали на русские города. Угроза продолжала исходить и от датчан. В ответ в Новгороде начала собираться новая коалиция, еще мощнее предыдущей, с целью выступления на Ревель. В 1270 году участвовать в новом походе собрался не только Великий князь Ярослав, но и владимирский баскак татарин Амраган. Это означало, что Орда поддерживает русских и те татаро-монголы, что тридцать лет назад опустошили Русь, вполне могут нанести визит и на земли ордена девы Марии тевтонской. Угроза была нешуточной, и воинственные соседи новгородцев присмирели. Датчане добровольно отказались от всех притязаний на берега Нарвы, а ливонцы прекратили свои регулярные вторжения в русские пределы.

А что же магистр Отто фон Роденштейн? Был ли он наказан за свое раковорское коварство? Да. Отмстить за то предательство судьба привела Довмонту Псковскому. В 1269 году, когда ливонцы вновь пришли на Русь, они подступили к Пскову с войском в 18 000 человек. На помощь осажденному городу поспешили союзные новгородцы с князем Юрием. Зная, что подмога близко, Довмонт совершил дерзкую вылазку за городские стены и напал на ничего не подозревавших рыцарей* (братьев крестоносцев).

В этом бою скрестились мечи двух знаменитых воителей своего времени - псковского князя и ливонского* (тевтонского) магистра. И Роденштейн вышел из той сечи с раной, нанесенной клинком бойца, который выбрался живым из кровавой раковорской западни.

Меч князя Довмонта. Возможно, именно им был ранен магистр фон Роденштейн в битве при Пскове.

После разгрома под Раковором немцы в течение ещё 30 лет не предпринимали попыток вторгнуться в пределы Руси.

18 (25 по н.с.) февраля 1268 года около крепости Раквере (древнерусское название – Раковор или Ракобор, немецкое Везенбург) состоялась битва, названная в русских летописях Раковорской, а в немецких хрониках — Schlacht bei Wesenberg.

К этому времени крепость Раквере, основанная датским королем Вольдемаром I, правнуком Владимира Мономаха, находилась в руках Ливонского ордена.

Взаимоотношения чудских племен, живших в этих местах, с русскими, датчанами и немцами складывались совершенно по-разному. В XI-XII веках и датские короли, и русские князья – это потомки викингов. Они говорят на одном языке, роднятся между собой и обкладывают коренное население Балтии и побережья Чудского озера данью, не посягая при этом на их образ жизни, верования и обычаи. Вовсе не так вели себя рыцари-крестоносцы Ливонского, а затем и Тевтонского ордена. К XIII веку после нескольких восстаний чудь начала приглашать небольшие русские гарнизоны, которые помогали им обороняться от ливонцев.

Ливонцы же заключают союзнические договора с новой датской династией, уже не так тесно связанной кровными узами с русскими князьями. В 1240 и 1240 годах произошли всем известная Невская Битва и Ледовое побоище. Однако это не остановило агрессии ордена.

В 1268 году по инициативе псковского князя Довмонта русское воинство вступило в землю Вирумаа, принадлежавшую союзникам ордена – датчанам. Ливонские летописи оценивают силу русичей в 30 тысяч воинов-псковичей, а также новгородцев и преяславскую дружину князя Дмитрия Александровича. Союзная армия подошла к стенам города Раквере (Раковор), где и встретилась с войском магистра Отто фон Роденштейна. Под рукой немецкого военачальника был цвет ливонского рыцарства - умелые и профессиональные воины.

Битва состоялась 18 февраля. По всей видимости, построения противников были характерны для русско-ливонских войн XIII в.

Еще из фильма об Александре Невском мы знаем, что рыцари строились «свиньёй». В этом случае летописцы говорят о «великой свинье». Организацию немецкой рати, построенной в виде «свиньи», можно представить более детально в виде глубокой колонны с треугольным увенчанием. Расшифровывает подобное построение уникальный документ - воинское наставление «Приготовление к походу», написанное в 1477 г. для одного из бранденбургских военачальников. В нем перечислены три подразделения, называемые хоругви (Banner). Их типовые названия - «Гончая», «Святого Георгия» и «Великая»; эти хоругви соотвётственно насчитывали 466, 566 и 666 конных воинов, во главе каждого отряда концентрировались знаменосец и отборные рыцари, расположенные в 5 шеренг. В первой шеренге в зависимости от численности хоругви выстраивалось от 3 до 7-9 конных воинов, в последней от 11 до 17. Общее число воинов клина составляло от 35 до 65 человек. Шеренги выстраивались с таким расчетом, чтобы каждая последующая на своих флангах увеличивалась на два рыцаря. Таким образом, крайние воины по отношению друг к другу располагались как бы уступом и охраняли едущего впереди с одного из боков. В этом и заключалась тактическая особенность клина - он был приспособлен для собранного лобового удара и одновременно был трудно уязвим с флангов.

Вторая часть хоругви, согласно «Приготовлению к походу», состояла из четырехугольного построения, включавшего кнехтов. Их число в каждом из названных выше отрядов равнялось соответственно 365, 442 и 629 (или 645). Среди кнехтов находились слуги, входившие в состав боевой свиты рыцаря: обычно лучник или арбалетчик и оруженосец. Все вместе они образовывали низшую войсковую единицу - «копье» - численностью 3-5 человек, редко более. Во время боя эти воины, экипированные не хуже рыцаря, приходили на помощь своему господину, меняли ему коня.

К достоинствам колонно-клиновидной хоругви относились ее сплоченность, фланговая прикрытость клина, таранная сила первого удара, четкая управляемость. Строй такой хоругви был удобен и для передвижения, и для завязки боя. Плотно сомкнутым шеренгам головной части отряда при соприкосновении с противником не надо было разворачиваться для защиты своих флангов.

Описанному строю были присущи и недостатки. В ходе боя, если он затягивался, лучшие силы - рыцари — могли быть первыми выведены из строя. Что же касается кнехтов, то они во время схватки рыцарей находились в выжидательно-пассивном состоянии и слабо влияли на ее результат. Если мы посмотрим на историю битв с участием рыцарей Ливонского ордена, то увидим, что практически все они развивались по одному сценарию. Рыцари сминали более легко вооруженного противника. Однако Раковорская битва продемонстрировала в полной мере ту тенденцию, которая наметилась во время сражений Александра Невского. Во-первых, Русь смогла выставить тяжело вооруженных и готовых сражаться ратников. Во-вторых, русские воины к этому времени благодаря контактам со степняками овладели навыками конного боя, которыми не владели викинги, вынужденные уступать немцам Балтийское побережье. В-третьих, войска ливонского и тевтонского орденов никогда не обладали высоким боевым духом, следовательно, не могли держать оборону. (Кстати, это же проявилось и в сражениях ордена в Киликийской Армении, население которой рыцари обязались защищать от турок и не смогли этого сделать).

Немцы и датчане выстроились клином и атаковали центр войска союзных князей, где стояли пешцы — в основном, из новгородского ополчения. Схватка здесь была ожесточенной. Прославленный Железный полк (так же, кстати, в ХХ веке назывались отборные танковые части Третьего рейха) рыцарей атаковал центр русского войска, но русские ополченцы удивили рыцарей, сумев сдержать их первый натиск и навязав им рукопашную схватку, в которой русским не было равных на протяжении всей военной истории. В ходе боя рыцари понесли тяжелые потери, но и русские потеряли множество воинов. Погиб и руководитель новгородского ополчения — посадник Михаил.

Видя свои потери, Отто фон Роденштейн начал отступление. Он считал, что таким образом он спасёт рыцарей Ордена от смерти в рукопашной схватке, но он не учёл, что тяжелый кавалерист разворачивается с огромным трудом и не может быстро отступить. Развернуться смогли лишь легковооружённые всадники, которые стояли в задних рядах, а так же арбалетчики и оруженосцы. Княжеская конница, находившаяся до этого момента в засаде, атаковала ливонцев во фланг, добила рыцарей и погналась за отступающими. Семь верст русские гнали ливонцев. Лишь немногие из них сумели бежать. Вечером к месту битвы подошел еще один немецкий отряд, напал на обоз, но в сраженье не вступил и к утру отошел, довольствуясь награбленным скарбом.

Орден потерпел самое страшное со времен Ледового побоища поражение. Железный полк перестал существовать. Все тяжеловооруженные рыцари, не сумевшие развернуться и отступить, либо погибли в рукопашной схватке, либо были взяты в плен. Однако, если верить Рифмованной хронике (немецкой летописи того времени), в живых не осталось практически никого. В этом сражении русская дружина показала свою боеспособность против тяжело вооруженного противника. Однако русские в этой битве тоже понесли огромные потери. Дело в том, что, несмотря на существенный численный перевес в начале сражения, русские были менее профессиональны и легче вооружены. При этом после Раковорской битвы князья неоднократно успешно использовали Новгородское ополчение против различного противника.

Благодаря угрозе тяжеловооруженных рыцарей с Запада и легковооруженных степняков с Востока русское войско к позднему средневековью было одним из самых боеспособных и мобильных и могло сражаться с любым противником в любых климатических и погодных условиях.

Новгородское войско и дружина Дмитрия Александровича простояли под стенами Раковора три дня. Штурмовать город они не решились. В это время псковская дружина Довмонта огнем и мечом прошлась по Ливонии, чиня грабежи и захватывая пленных. Князь мстил врагу за нападения на его земли. Раковорская битва на 30 лет остановила движение ливонцев на северо-восток. Ливонский орден уже не мог серьезно угрожать мощным княжествам Северо-Западной Руси.

История России полна трагических и героических моментов, о которых порой забывают. Но именно благодаря уникальной способности русских мобилизовать все свои ресурсы, вплоть до самопожертвования, в самые тяжёлые моменты их истории и создали Россию - государство, занимающее 1/3 Евразии. Раковорская битва 1268 года является прекрасным образчиком этой способности народа российского, унаследованная от их славных предков. В этом историческом событии есть всё: и военные неудачи, а потом героическая победа, вероломство и коварство как сейчас бы сказали «западных партнёров», которые в итоге только распалили благородную ярость и доблесть полков русских. Но обо всём по порядку.

Тучи снова сгущаются

Римская католическая церковь во главе с Ватиканом не оставляла попыток усмирения славян и балтов. Северные Крестовые походы (1198 - 1411) были следствием последовательной политики западного католического мира.Провозглашённая концепция «натиска на восток» подразумевала под собой агрессивное продвижение католицизма на земли местных племён. Нет, это уже не смиренные «агнцы божьи», которые ещё вчера коленопреклонённо просили у полоцкого князя Владимира позволение нести слово божье на землях ливов и латгалов. Волк в овечьей шкуре очень быстро показал клыки и серьёзность своих намерений. Западный мир обладал всеми компонентами для успешного порабощения населения: огромные материальные ресурсы, полученные вследствие грабительских Крестовых походов в Иерусалим. Кроме обширной материальной базы, Западная Европа располагала и огромным количеством профессиональных воинов. Странствующие рыцари жаждали найти себе применения и завоевать своё место под солнцем. Право майората (наследство в виде замка и земель, которое в большинстве случаев доставалось старшему сыну) открывали для младших отпрысков благородных родов только две перспективы в то время: постриг в монахи либо жизнь странствующего рыцаря. Поэтому рыцарские ордена не испытывали проблем в комплектовании своих подразделений личным составом. Необходимо упомянуть и идеологическую составляющую. Нести веру огнём и мечом - это богоугодное дело, которое приведёт рыцаря в Рай и даст уважение среди современников и полное отпущение грехов, а в ряде случаев избавит и от судебных разбирательств. Поэтому наиболее яркие представители западного католического мира всеми силами жаждали попасть под знамёна Крестовых походов, чтобы нести свет Истины, от которого содрогнулись все, кому выпало несчастье попасть под действие разрушительной военной мощи крестоносцев. Они очень быстро показали примеры Любви и Милосердия в трактовке концепции Drang nach Osten. История Эстонии, как практически и всей остальной Прибалтики, повествует о тех страшных временах средневекового мракобесия: сжигались дома, непокорные уничтожались, их имущество разграблялось - в Риме, впрочем, результатами просветительской деятельности были вполне довольны. На местах прежних городищ основывались новые города, а земли усилено колонизировались. Под контроль попали земли от Поморья до Западной Карелии, включая Юго-Западную Финляндию и аппетиты только усиливались. Русские княжества понимали, что мирно сосуществовать не удастся.

Положение осложнила и внезапная смерть Александра Невского. В нём видели защитника, военачальника, способного отразить агрессию Ливонского и Тевтонского рыцарских орденов. К немецким захватчикам присоединилось королевство Дания. Датская Эстляндия или Герцогство Эстляндия -стало результатом покорения северной Эстонии датчанами в 1219 году. Объединившись, эти силы стали не только успешно конкурировать в деле освоения и колонизации тех земель с русскими княжествами, но и создали угрозу геноцида языческих племён и дальнейшего вторжения на земли славян.

Ливонский орден

Рыцарский орден красного меча и креста (его ещё называют орденом меченосцев или Ливонский) был создан 1202 году как орудие экспансии католицизма. При вступлении давалось множество обетов и торжественных клятв посвятить себя полностью и без остатка служению Богу. Силой меча и молитвы, послушания и аскезы установить христианские законы на землях «проклятых язычников». Регламентировалось также хранить молчание, духовную и нравственную чистоту. Избегать алкоголя, женщин и различных увеселений в виде охоты и рыбалки. Сундуки не запирать, чтобы духовный наставник в любой момент мог тебя проверить. Ибо стяжательство есть грех страшный. Но на практике рыцари довольно быстро подтвердили закон развития и трансформации всех добровольческих полувоенных организаций, избравших насилие как метод борьбы со Злом. Ощущение силы и полной безнаказанности очень быстро превратило «защитников слабых и угнетённых» в грабителей и убийц. Достаточно упомянуть факт гибели первого магистра ордена Винно фон Рорбаха от руки собственного рыцаря, которого возмутили случаи взяточничества, грабежей и других преступлений. Викберт, так звали того рыцаря, снёс голову ударом топора своему магистру и убил священника Иоанна. За это его приговорили к казни.

Войско Ливонского ордена было могущественным. Постепенно в него вливались покорённые и крещёные племена латгалов и эстов. Псков тоже присылал своих отборных и опытных воинов помогать грабить другие народы. Но 22 сентября 1236 литовское войско вместе с племенами куршей, жемайтов и земгалов нанесли сокрушительное поражение в битве при Сауле ордену Меченосцев и дружине псковичей, отвадив оккупантов на целых 7 лет от своей территории. Остатки Ливонского ордена рыцарей влились в ряды тевтонцев. Ещё только предстояли славные победы на Чудском озере и Раковорская битва ожидала своего часа, но мощь крестонцев уже не казалась неоспоримой. Литовцы доказали что даже самого сильного врага можно победить умением, хитростью и верой в свои силы.

Довмонт - великий воин из Литвы

Личность этого полководца и сведенья довольно противоречивы. Одно можно сказать - этот человек был храбрым воином и не боялся идти на риск, что, конечно, сыграет свою роль в будущем противостоянии с крестоносцами. Довмонт князь литовский считается сыном Миндовга, но это маловероятно и историки яростно спорят по этому поводу. Необходимы некоторые пояснения, которые помогут разобраться с непростой ситуацией, происходившей на территории современной Беларуси и не только. Сложилось Великое Княжество Литовское, включавшее в себя не только территорию современной Литвы, Латвии и Беларуси, части современной России, Польши и Украины. Её население призвала литовского князя Миндовга к себе на княжение. И когда у него случилась трагедия (умерла его жена) он взял её сестру замуж, отобрав у Довмонта, который никогда и никому не прощал обид. И при первом удобном случае Довмонт убивает своего обидчика, вступив в заговор с Тренятой. Но у Миндовга остался сын Войшелк, который, несмотря на то, что был монахом, смог достойно отомстить за смерть отца и братьев. Довмонту пришлось спешно покинуть Великое Княжество Литовское и осесть в Пскове, где его приняли и крестили. У беглеца появился новый дом, который он будет впоследствии яростно защищать.

Русские князья

Ухудшение положения русских земель было связано не только с угрозой завоевания с Запада. Масло в огонь подливали постоянные междоусобицы удельных княжеств. Причины грызни могли быть самыми различными: от банальной неприязни, связанной с завистью (пример Святослава, которого псковичи изгнали, усадив на посад Довмонта) до банальной конкурентной борьбы между городами за сферы влияния, земли и преференции в торговле. Так или иначе, но происходили стычки, приносящие смерть, разрушение и разграбление. Это умело использовали враги древнерусских княжеств: Золотая Орда, крестоносцы, Великое Княжество Литовское. Да и самим князьям приходилось вести довольно вдумчивую политику с постоянной оглядкой на Вече. Не понравился - с глаз долой - из сердца вон. Одним словом - волеизъявление народа в действии. Поэтому служение народу и грамотное управление были залогом того, что князь и его дружина не останется без своих «кормлений». Показателен такой факт. Возмущённый великий князь Ярослав Ярославович решил провести по-настоящему «правильные» выборы. Для этих целей он набрал войско в Суздальской земле и пришёл с ним в Новгород, чтобы потом изгнать Довмонта и снова вернуть своего сына к управлению Пскова. Не получилось. Народ Новгорода в ультимативной форме объяснил, что они думают по поводу его затеи с выборами и куда он, вместе со всем своим избирательным штабом и электоратом может пройти, кроме Пскова. Князю пришлось расформировать войска. Подведя итог всему вышесказанному необходимо отметить следующее: русские земли были наиболее уязвимы вследствие своей раздробленности и противопоставлении своих собственных интересов общему благу. Но уже постепенно приходило понимание того, что необходимо объединяться в единый кулак. Внешние угрозы не только мешали дальнейшему развитию русских княжеств, но и ставили под сомнение их дальнейшее существование.

Происки врагов земли русской

Крестоносцы успешно оправились после двух сильнейших оплеух, которые им нанесли сначала язычники - литовцы 22 сентября 1236 на праздник посвящённый Богине Жемяне - Матери Земли (битва при Сауле), а затем разгром на Чудском озере устроенный Александром Невским, которого Русская православная церковь почитает святым. С маниакальной педантичностью Тевтонский орден продолжал грабежи и порабощение населения. Причём его грабительским набегам подвергались не только русские земли, но и Великое Княжество Литовское. Объединение с Ливонским орденом ещё больше их укрепил. Не надо забывать и про датчан. Они вторглись на север современной Эстонии и два города Колывань (Таллин) и Раквере были взяты ими под контроль. Это создавало плацдарм для дальнейшей экспансии. Крепость Везенберг смотрелась внушительно и придавала уверенность гарнизону (и не без основания) её оборонявшему. Необходимо было решительно пресечь дальнейшую деятельность обосновавшихся там датчан. Но не русичи были инициаторами военного вторжения. Их методично подталкивали к этому различными провокациями: пиратские нападения на торговцев. Анклав, сформированный из трёх сторон: Тевтонский и Ливонский рыцарские ордена, которые по своей сути были государствами и Датская Эстляндия. Под прицел «воинов христовых» попадал Новгород. Задумка была проста и оригинальна: её иногда используют криминальные элементы с целью наживы. К обычному гражданину подсылается плюгавенький и ущербный злодей. Его цель спровоцировать драку и желательно сопроводить жертву в тёмное и безлюдное место. А дальше классика - было Ваше, а стало наше. Роль заморыша должны были сыграть датчане, которые, были слабы в военном отношении и для них спровоцировать Новгород, не должно было составить труда. А дальше новгородцев поджидали уже объединённые силы анклава. Все детали операции были согласованы и утверждены. И вскоре повод для войны не заставил себя ждать. В Ревеле новгородских купцов стали притеснять. Новгород не оставил это без внимания и среагировал так, как от него и ожидали.

Террариум друзей

Поход 1267 изначально напоминал ситуацию с лебедем, раком и щукой в знаменитой басне Крылова. Новгород жил торговлей и дышал ею. Всё что ей мешало - очень огорчало общественность, поэтому новгородцы заглотили наживку. Поход был собран, но Великий князь имел другие стратегические планы: очень уж хотелось Полоцк подмять под себя. Юрий Андреевич, его наместник, скомандовал выдвигаться к полочанам. Это вызвало мягко сказать недоумение, которое вылилось в недовольство. В нескольких днях пути от Новгорода войско отказалось идти дальше: Ревель и Реквере казались более беззащитными и следовательно более лакомым куском. Кроме того, выход к морю тоже ещё никому не мешал. Единственное что смущает - осадных орудий они не взяли. Ярослав Ярославович планировал нападение на Полоцк. Так или иначе - это и спасло потом новгородцев - отсутствие тяжёлого обоза и возможность быстрее передвигаться. Когда русичи подошли к Раковору, то не имея осадных машин, они были вынуждены вернуться назад.

Гораздо интереснее попытаться осветить мотивы каждой из противоборствующих сторон. Итак по порядку. Рижский епископ Альберт мечтал стравить Тевтонский орден с Новгородом, чтобы потом благополучно выдворить рыцарей - монахов. Громче всех пропагандируя необходимость покорения Новгорода, он по итогу на Раковорскую битву своих войск не послал. Тевтонцев, судя по их действиям, вообще раздражало всё что движется. Обладая самым боеспособным и обученным войском, они считали, что епископы просто путаются у них под ногами, да и появление датчан тоже не согревало душу. Датскую Эстляндию пока что терпели. Да и задачу покорения и крещения населения никто не отменял. Датчане, которые своим появлением составили естественную конкуренцию единоверцам, опасались ещё и Новгорода. Новгородцы, боясь усиления Ревеля, очень осторожно вели торговлю, тайно мечтая самим заполучить выход к морю. В таком бурлящем котле и происходила предыстория Раковорской битвы.

Подготовка к походу

Крепость Везенберг заставила подойти к новому походу более основательно. Во-первых в этом походе участвовало семь родовитых князей имена которых мы находим в летописи: Дмитрий Переяславский, Михаил Ярославович и Святослав - родные братья и сыновья Ярослава Ярославовича, Константин (скорее всего имеется ввиду князь из Ростова), Юрий Андреевич, Довмонт и Ярополк. Все со своими дружинами, но не все, как в случае с братьями Ярославовичами, с полками из тех городов в которых управляли. Во-вторых урок похода 1267 года был хорошо усвоен, поэтому осадные орудия имелись в наличии.

Дмитрий Переяславский, несмотря на свой юный возраст, был назначен главным в походе. Количество участников вызывает жаркие споры: называются маловероятные цифры в 30 тысяч воинов. Организовать продвижение и самое главное снабжение войск представляется проблематичным. Средневековая Эстония, в силу пока ещё непонятных для современной историографии причин, не обзавелась на тот момент сетью автобанов и придорожных закусочных. Говоря проще - собрать такую армаду в Новгороде, где население всего города насчитывало примерно около 30 тысяч, прокормить и проконтролировать, а затем выдвинуться с ней на территорию противника, естественно, со своим фуражом... Это какой же должен быть длины обоз в условиях болотистой местности и густых лесов? Ещё один момент: если бы русские княжества и смогли бы выставить такое войско, то присоединили бы не только Прибалтику но и Великое Княжество Литовское или хотя бы большую его часть. Поэтому называются более «осторожные» цифры. Это примерно около 4 или 5 тысяч. В летописи говорится что группировка объединённых сил русских княжеств разделилась на 3 части и каждая по своему маршруту продолжила движение.

Метод выжженной земли

Описывается факт встречи с эстонским населением, которые увидев русские полки, благоразумно предпочли скрыться в пещере, вместе со всем своим имуществом. Беглецов удалось выкурить лишь затопив пещеру. Когда бедняги выбрались наружу - их зарубили, а имущество досталось в качестве трофея. Такое поведение войск было жестокой нормой того времени. Здесь никого не надо оправдывать или сравнивать. В средневековье все были одинаковы: горе побеждённому. Но эта неспешность свидетельствовала о том, что готовились к походу основательно и проблем со снабжением они не испытывали - раз могли себе позволить простоять три дня в ожидании жестокой расправы над мирными жителями.

Встреча хищников

Пока что продвижение к намеченной цели мало напоминало военный поход. Сопротивление практически не оказывалось и штурм Реквере также не представлялся сложной задачей. Численное превосходство и полная уверенность в том, что к датчанам никто не придёт на помощь. Но каково было удивление двух противоборствующих сторон, когда они осознали масштаб предстоящего события и все считали себя обманутыми, называя друг друга клятвопреступниками. Тевтонцы и епископы обещали не вмешиваться, но пришли и теперь перед русскими стоял не слабый противник, а вполне грозная сила. Новгородцы тоже клялись, что не будут воевать ни с кем кроме «людей короля Дании». Ловушка для новгородцев удалась, но они привели ещё кого-то и это осложняло их разгром. Раковорская битва и ход сражения в немецких и русских источниках описывается по-разному. Количество участников рознятся. Русские увидели «лес пик» и воинов всей земли немецкой. Немцы тоже попытались сосчитать «орды» русских. Тевтонский орден не мог выставить всю свою огромную мощь и показать себя во всей красе - восстание в Пруссии было очень серьёзным. «Ордам» русских тоже неоткуда было взяться: либо цифры были сильно завышены в немецких хрониках, либо у страха глаза велики. Единственное, что вызывает меньше всего вопросов - построение боевых порядков. Напротив друг друга встали новгородский полк и рыцари тевтонцы. На правом фланге у крестоносцев оказались датчане, а на левом - войска епископов. Новгородцы на правый фланг поставили Довмонта и псковичей, Святослава Ярославовича и главу похода Дмитрия Александровича. Левый фланг занял Михаил Ярославович и остальные, кроме племянника Невского Юрия Андреевича. Думается, что он встал все-таки по центру. Самые главные задачи возлагались на тевтонцев и новгородцев. Рыцари должны были прорубить себе дорогу к обозам и сломать осадные орудия. Новгородцы - их не пропустить и сковать. Раковорская битва 1268 года стала серьёзным экзаменом на стойкость, мужество и героизм для обеих сторон. Тевтонцы пробили себе дорогу через новгородцев и добрались до обозов. Планы по осаде были сорваны. В этой неразберихе кто-то кого-то куда-то гонял. Датчане, судя по всему, были практически полностью разбиты. Войска епископов тоже получили своё. Немецкие источники, подчёркивая храбрость «короля» Дмитрия, хвастливо утверждают что он потерял много людей у моста. Русские источники в оценке потерь открывают страшную картину: гибель Тысяцкого и называют ещё 15 наиболее знатных боярских имён. Новгородский наместник князь Юрий Александрович бежал.

Победа или поражение

Раковорская битва и итоги битвы оцениваются весьма неоднозначно и дело не только в том, что различные источники выдают противоречивую информацию. Тут уже включается идеология и желание заявить о своей исключительности. Важно надуть щёки, забывая о самой главной миссии истории - извлечение уроков из событий прошлого. В данном конкретном эпизоде необходимо выделить наиболее важные моменты. История Эстонии того периода представляется наиболее трагичной. На территорию её земли пришли иноземцы с Востока и Запада. Местное население оказалось между молотом и наковальней. Его грабили, убивали, насиловали и учили как правильно жить. Поле битвы осталось за объединёнными силами русских князей, но они не достигли основной цели своего похода - их остановили и сделали бессмысленным дальнейшее пребывание на вражеской территории. Только Довмонт князь псковский продолжил дальнейший поход с целью грабежей и вернулся в домой с богатой добычей и триумфом. Говорится о том, что по итогу битвы почти 30 лет крестоносцы зализывали раны и не беспокоили русские земли. Возможно. Но и русские земли тоже никого особо не беспокоили. Было ещё Великое Княжество Литовское, которое раздражало и тех и других. Оно же в 1410 году в битве под Грюнвальдом окончательно разгромит тевтонцев, чем и остановит агрессивное продвижение католицизма на восток. Справедливости ради необходимо отметить, что это станет возможно лишь благодаря совместным усилиям литвинов (предки белорусов, не путать с литовцами), поляков, чехов, героического смоленского полка и предков украинцев, а также литовцев и латышей. Но это уже совсем другая история…Тевтонский орден. Он выстоял. Ещё раз доказал что он очень опасный противник. Преследовать его в раковорской битве почему-то постеснялись. Ордент приостановил, как и хотел, усиление датчан и епископств. Уничтожил обоз с осадными орудиями и, пробившись сквозь гущу врагов, оставляя страшные трупы, вышел из окружения. И, естественно, он проиграл - поле битвы осталось за русскими. И своей главной задачи, несмотря на всё вышеперечисленное, рыцари - монахи тоже не достигли. Новгород так и остался непокорённым.